Книги Николай Гумилев
В книгу включены произведения четырнадцати великих русских поэтов Серебряного века: И. Анненского, А. Белого, М. Цветаевой, О. Мандельштама, В. Брюсова, 3. Гиппиус, Вяч. Иванова, К. Бальмонта, М. Волошина, Н. Гумилева, И. Северянина, Н. Клюева, С. Клычкова, А. Ахматовой.
Для старшего школьного возраста.
В последнюю книгу серии «Викинги» вошли роман члена-корреспондента Академии наук, директора Оружейной палаты, классика русской литературы А. Вельтмана о женитьбе русского князя на шведской королевне времен викингов Ингегерд и стихи русских поэтов о Севере.
В эту книгу вошли самые страшные стихотворения лучших поэтов Серебряного века. Поэты мастерски владели словом, создавая зловещие образы и атмосферу неописуемого ужаса, которая заставляет задуматься над самыми темными сторонами человеческой природы. Многие из представленных текстов несут на себе печать боли и трагедии, которые переживали поэты в условиях политических потрясений и социальных изменений. Особая эмоциональная напряженность и философская глубина делают эти произведения поистине...
В пятом томе Собрания сочинений Николая Степановича Гумилева публикуются все его драматические произведения, а также другие сохранившиеся редакции и варианты пьес выдающегося русского драматурга-новатора.
Восьмой том Собрания сочинений Николая Степановича Гумилева представляет полный свод известного на настоящий момент эпистолярного наследия поэта; многие из писем публикуются впервые.
В седьмом томе Собрания сочинений Николая Степановича Гумилева собраны все известные на настоящий момент литературно-критические работы поэта, в том числе — великие шедевры отечественной критики, составившие знаменитый посмертный сборник «Письма о русской поэзии».
Восьмой том Собрания сочинений Николая Степановича Гумилева представляет полный свод известного на настоящий момент эпистолярного наследия поэта; многие из писем публикуются впервые.
«Да, надо признать, ему не чужды были старые, смешные ныне предрассудки: любовь к родине, сознание живого долга перед ней и чувства личной чести. И еще старомоднее было то, что он по этим трем пунктам всегда готов был заплатить собственной жизнью» – так писал Куприн о Николае Гумилёве. Когда Россия вступила в Первую мировую войну, поэт не мог остаться в стороне и пошел на фронт добровольцем. Испытание войной Гумилёв выдержал с честью. И хотя ему не суждено было узнать радость победы, очередную...
…недавно известный советский ученый-историк Лев Николаевич Гумилёв сообщил нам, что «Африканский дневник» его отца хранится у О. Н. Высотского, младшего сына поэта. По просьбе редакции Орест Николаевич передал дневник для публикации «Огоньку».
Опубликовано в журнале «Огонёк» № 14–15 1987 год.
Публикация О. Н. ВЫСОТСКОГО
Комментарии В. ЕНИШЕРЛОВ
Его жизнь могла бы лечь в основу нескольких приключенческих романов. Его любовь – рыцарское поклонение прекрасной даме. Его бескомпромиссность и стремление идти до конца казались нелепым и опасным чудачеством, но в конце концов вызывали уважение даже у врагов. Его смерть символизировала гибель целого поколения, оказавшегося слишком прямым, чтобы приспособиться. В своих стихах Гумилёв был таким же, как и в жизни, – неистовым романтиком, безудержно стремящимся в неизведанные дали в поисках...
Николай Гумилев – великий русский поэт, представитель Серебряного века русской литературы. Судьба его была поистине трагичной – по приговору большевистского суда он был расстрелян за якобы участие в контрреволюционном заговоре (на самом деле он просто не донес на своих товарищей). Наряду с высоким романтизмом, стихотворениям Гумилева присуща предельная точность поэтической формы. В этой книге представлены лучшие произведения поэта.
«Правду сказать, отец его был купцом. Но никто не осмелился вспомнить об этом, когда, по возвращении из Кембриджа, он был принят самим вице-королем.
На артистических вечерах он появлялся в таких ярких одеждах, так мелодично декламировал отрывки из Махабхараты, так искренне ненавидел все европейское, что его успех в Англии был обеспечен и не одно рекомендательное письмо от престарелых лэди увез он, отправляясь во втором классе в Бомбей…»
«Бедная и маленькая наша деревушка, и вы, дети, не находите в ней ничего примечательного, но здесь в старину случилось страшное дело, от которого леденеют концы пальцев и волосы на голове становятся дыбом.
Тогда мы, старики, были совсем молодыми, влюблялись, веселились и пили, как никогда не пить вам, уже потому, что между вами нет Черного Дика…»
«Старый мэтр был знаменит и, точно, никто не превзошел его в дивном искусстве музыки. Владетельные герцоги, как чести, добивались знакомства с ним, поэты посвящали ему свои поэмы, и женщины, забывая его возраст, забрасывали его улыбками и цветами. Но все же за его спиной слышались перешептывания, и они умели отравить сладкое и пьяное вино славы. Говорили, что его талант не от Бога и что в безрассудной дерзости он кощунственно порывает со священными заветами прежних мастеров…»
«– Ты действительно из племени Зогар, что на озере Чад? – спросила старуха, когда ее спутник вступил в полосу лунного света.
Не отвечая, он откинул ткань, скрывавшую его лицо и грудь, и перед старухой открылись могучие мускулы под темной бронзовой кожей родившегося в Африке араба…»
«Он был ленив, этот король нашего века, ленив и беспечен не меньше, чем его предки; и он никак не мог собраться подписать отставку и приличную пожизненную пенсию старому поэту, сочинявшему оды на торжественные случаи придворной жизни. А сам поэт упорно не хотел уходить…»
«По густым зарослям реки Сенегал пробегал веселый утренний ветер, заставляя шумно волноваться еще не спаленную тропическим солнцем траву и пугливо вздрагивать пятнистых стройных жирафов, идущих на водопой. Жужжали большие золотистые жуки, разноцветные бабочки казались подброшенными в воздух цветами, и довольные мычали гиппопотамы, погружаясь в теплую тину прибрежных болот. Утреннее ликование было в полном разгаре, когда ядовитая черная змея, сама не зная, зачем, так, в припадке минутной злобы,...
«…И странно, и страшно было бы на душе одинокого пилигрима или купца из далекой Армении, если бы случайно, проходящие, увидели они семерых безвестно умирающих рыцарей и услышали бы их тихое созвучное пение…»