Голую бабу из мрамры выколотить каждый дурак сможет. Тут, как говорится, сила есть – ума не надо.
"Трое суток. Почти трое суток Эля сидела под землей, в тонкой кофточке и джинсах, со связанными руками и заклеенным ртом, когда на улице вот-вот наступит зима.Они сидела и замерзала, а он пил горячий чай и кушал пиццу. Она сидела и замерзала, а он спал в теплой постели. Она лежала там уже без сознания, в той позе, в какой он ее нашел – завалившись на бок на каком-то деревянном топчане – а он изучал окурок и решал – ее это окурок или нет."
И, резко развернувшись, Виктор Конищев вышел из кабинета. Какой, однако, внезапный и стремительный. Как понос.
Кстати вспомнилась любимая фраза отца о том, что цветы – это глупость, и что совсем другое дело – свиная голова, это и первое, и холодец, и наконец, просто красиво.
– Вы читали Бернарда Шоу?
— Буквам обучен.
— Скажите, пожалуйста, как к вам обращаться? Я прямо теряюсь.
— А вы найдитесь.
Ни хрена себе девочка за три дня самообладание отрастила. Или тогда на жалость давила? Так бесполезно, эта кнопка у Петра Тихого давно сломана.
«Не верьте тому, что человек говорит, верьте тому, что он делает».
Я где-то даже читал, что ген интеллекта находится в Х-хромосоме, и если сын умный — то это у него от матери.
А потом он медленно разорвал надвое листы, что держал а руках.
-Располагай мной, Лев Аркадьевич!
(ухахаталась просто, как в красках лицо Яна представила:):))
Вы привыкли к поклонению, я тоже...мы с вами просто не поделим зеркало...
Ты - одноразовый, Соловьев. Ты же знаешь, что это означает. Ты - использованный гандон! - последние слова она просто выплевывает.
— Что значит — не девочка? А кто?!
— Ну, очевидно, мальчик.
— Какой-такой мальчик, Клёпа? А как мы его назовем? Ну не Клеопатр же? Дичь какая-то.
Клео улыбнулась и повозила щекой по плечу мужа.
— У Шекспира есть такая пьеса — «Антоний и Клеопатра».
Павел помолчал, явно раздумывая над ее словами.
— Антоний? Это Антон, что ли? Тоха?
Клео ничего не ответила, только погладила мужа по груди.
— Антон Павлович Тихий
Слушай, что они на меня все так смотрят? У меня что, на лбу что-то написано?
— Впервые видят царицу египетскую.
Клео нервно хмыкнула.
— Тогда отчего не падают ниц?
— Простите их, Клеопатра Тихая. Варвары и дикари.
у моих коллег родилась своя версия того, откуда у меня такие мозоли на руках.
— Какая? — Клео осторожно гладила край его ладони.
— Какая-какая… Не дрочите дети, а то ладони волосатые будут. Или сотрете до кровавых мозолей
— Ты только подумай, как это будет круто звучать — Клеопатра Тихая. Были в истории разные там: Иван Грозный, Ярослав Мудрый, Филипп Красивый. А у нас будет Клеопатра Тихая. Исторически это очень красиво, ты не можешь не оценить.
— Ты где?! — выпалил он без лишних предисловий.
— Очевидно на работе.
— Сегодня суббота!
— Мы не соблюдаем шаббат, зато мы отстаем от графика. И потом, у нас работа сезонная, без выходных.
Нельзя наесться впрок, и напиться впрок тоже нельзя. И уже тем более нельзя налюбиться впрок.
Вот не зря говорят, что лучший отдых — это смена вида деятельности.
Клео неконтролируемо и крупно вздрогнула, когда его указательный палец коснулся главного места женского наслаждения. А у Павла от собственного возбуждения даже название вылетело. Название того, что он должен был найти. Так найти-то было вообще не сложно. Центральная кнопка женского удовольствия сама легла под его указательный палец. Гладкая, влажная, дерзко-выпуклая. Идеальная под его указательный палец. Или все же под средний? Он перепробовал так и эдак. И даже большой подключил. Им удобнее всего оказалось шлепать. По лужам, угу.
— Простите, — Паша шумно выдохнул. — Первый раз вижу живого человека, а не мраморный бюст, которого зовут Клеопатра.
Девушка в компанию к нему шумно выдохнула, а потом отчеканила.
— Это нормальное имя. Так зовут меня. Так зовут мою маму. Так звали мою бабушку. Прабабушку. Так всегда называют женщин в нашей семье.
— А мальчиков рожать не пробовали?
Павел — прокурор. Тот, кто обвиняет в суде. Прокурор обвиняет, адвокат защищает, судья выносит решение. Понимаешь?
— Я думала, ты спишь, — пробормотала она, нагибаясь за оброненными вещами.
— Опасно спать в доме, где к твоему паху норовят подобраться с мачете.
что мужчина-горец именно такой. Снаружи – неприступный, грозный, суровый. А внутри, для своей женщины – там нежные яркие цветы. Но это видит только она.
Мужчине с помятым крылом жить можно. Женщине – нет.