Записи группы

386
Чем длиннее тупик, тем он более похож на дорогу.

Буду бороться за независимость. Нельзя идти на поводу у мужиков. Надо отстаивать свои права.
Долой грязные сексуальные утехи. Долой низменные плотские удовольствия.
Я бревно и горжусь этим.
С появлением вас в моей жизни все пошло наперекосяк. То, что казалось незыблемым и правильным, стало невозможным. То, что казалось невозможным, стало необходимым.
***
Что такое дом? Это место, где живет наше сердце.
- Почему не сейчас? – тихо спросила Кати.
- И потерять ожидание, предвкушение… Нет. Чем больше я оттягиваю это момент, тем больше во мне желания.
***
Она осталась стоять у окна высокая, гордая и хрупкая и сердце ее разрывалось на части от любви к мужчине, который никогда ее не полюбит. Горько усмехнувшись, она вытерла слезы:
— Из насекомых уважаю самку богомола!
Молодец баба!
Полюбила. Убила. Забыла.
***
Я не в том возрасте, чтобы неосознанно делать глупости. Я в том возрасте, когда их делают осознанно и с удовольствием.
... когда вокруг одни кретины — поневоле приходиться быть стервой, когда кобели — сукой, а женщиной я бываю только рядом с настоящими мужиками.
***
Никогда не понимала, что женщины находят в бабоподобных мужчинах. Мужик должен быть похож на мужика.
***
Мужчины — сильные фигуры, но миром правят бабы-дуры.
Этот случайный мужчина подошел мне как никто другой. Я хотела его, возбуждалась всего от пары его касаний и желала так, как никого ранее. Это какой-то другой уровень, инстинктивный, что ли. Ты видишь мужчину, оцениваешь его взглядом, и тебя тянет к нему как магнитом. Ты не думаешь ни о чем, просто хочешь его и все. Страсть в чистом виде. Всепоглощающая, сильная, эмоциональная.
— Это бестолковое развлечение, — попытался отмазаться тальден.
— Развлечения в большинстве своём все бестолковые. Но от этого не менее приятные
***
Мгновения счастья быстротечны. Иные же, вот как эти, кажутся бесконечными. Тянутся, будто резиновые, не желая становиться прошлым. А с ними и нервы натягиваются до предела, готовые в любой момент лопнуть, словно изношенные гитарные струны.
— Сколько тебе необходимо времени, чтобы понять, что я — лучшее, что у тебя могло случится в твоём дремучем лесу?
— Столько, сколько тебе доказать это.
***
— Мама…
Во мне мир перевернулся.
Никогда такого раньше не испытывала! Один миг, и ты — уже не ты! Ты — вся Вселенная для беззащитной маленькой крохи, которую никто, кроме тебя одной, не защитит!!!
***
Не важно, какой длины у Вас линия жизни.
Главное, чтобы она через задницу не проходила!
— Если бы любил, то не врал бы… И не скрывал правду, отодвигая на мифическое «потом». «Потом» — это отговорки, если есть что сказать, говоришь здесь и сейчас, нет — не так уж и нужно.
***
Не бывает неправильных решений, есть лишь упущенные возможности.
***
Сегодня уже поздно, день выдался насыщенным, а у меня еще по плану скандал… 
— Скандал?
— Я хотела сказать: «Обстоятельная светская беседа двух условно адекватных взрослых людей»… Кстати, ты не знаешь, где можно одолжить набор посуды? Желательно легко бьющейся и очень громкой? Разговор просто предстоит очень уж серьезный…
**
— Ты всегда такой была? 
— Какой?
— Задорной, бесстрашной, живущей одним мгновением… — перечислил он, не торопясь убирать руку с моих плеч, ласково поглаживая, посылая мурашки удовольствия.
— Угу. Беспардонной, придурошной, легкомысленной и вообще неадекватной, говори как есть, — хихикнула я.
 бывает неправильных решений, есть лишь упущенные возможности.
Мне было страшно в этом незнакомом мире, где, прекрасно понимала, я нужна окружающим лишь пока остаюсь бесшабашной Ариной, постоянно влипающей в различные казусы. Это нормально. Всегда интересно наблюдать за чем-то забавным, необычным, непредсказуемым.
Нам мастер Горо, когда обучал концентрации на настоящем моменте, давал такое задание: нужно было окунуть руки в два сосуда одновременно. Один - с горячей, второй - с холодной водой. Вот первая реакция, когда не знаешь, как реагировать, точнее, как уже отреагировал и отследить не успел, и есть «вкус момента сейчас», по словам сэнсэя.
Я всегда думала, что жизнь — это то, что случится со мной когда-нибудь.
Когда я окончу школу, когда я окончу институт, когда я найду нормальную работу, когда выйду замуж, когда у меня появятся дети…
Бесконечные когда, когда, когда, когда…
Но, лишь встретив самого главного человека в своей жизни, я поняла, что жизнь это то, что происходит со мной здесь и сейчас. Не вчера, не завтра. А сегодня.

Говорить можно всё что угодно. Никто не доказал, а я не видела,
Люк шагнул к Мэй и обнял её. Прижался щекой к щеке, а потом поцеловал. Крепко и нежно поцеловал свою девушку. Он обнимал светловолосую, словно хотел на всю жизнь, до самого последнего вздоха запомнить её тепло и нежность. Впитать в себя её запах, встроить в свою ДНК её улыбку, свет глаз и дыхание. Чтобы Мэй действительно стала частью его самого. Ведь это хорошо и правильно – любить кого-то больше жизни. Любить так, чтобы никакие военные программы не заставили забыть и покинуть. Любить до слёз, до боли в лёгких и сердце, любить до последнего вздоха.
– Я вернусь, – тихо сказал Люк. – Ведь Потрёпанный Птах вернулся к своей Синей Птахе. Он вернулся к ней, и я тоже вернусь к тебе. Оставайся тут и дождись.
– Так уж устроены люди, могут сделать самое невозмутимое лицо, если у них в душе всё кипит от боли или счастья, но насильно заставить себя кого-то любить или не замечать не могут. Ваши эмоции всё равно бьют ярким ключом и их ощущают все, кому это дано. 
– Мин, ты почему не встаёшь? Что-нибудь болит?
– Душа. Раньше мне казалось, что все старшие расы непременно должны быть добрыми и великодушными, ведь судьба щедро выдала им всё, о чём другие могут лишь мечтать. Почему бы не относиться чуточку помягче и позаботливее к тем, кто получил намного меньше?
– Они не умеют быть добрыми, – сердито фыркнул Ительс, – великодушие – это редкая монета, и у неё на обороте печать страдания. Как может делать добро тот, кто никогда сам не страдал от голода и холода? Да ему даже в голову прийти не может, как жизненно необходима может быть другому существу кружка простой горячей воды или кусок сухого хлеба. Поэтому прекрати печалиться о невозможном и попробуй придумать, как нам отсюда выбраться, а то я тебя не узнаю.
– Какое горе, – буркнул себе под нос Тарз, – видно, не выпадет мне радость надевать кружевной фартучек и тащить их милостям поднос. 
– За тобой будет должок, – немедленно отбила выпад тень, – тебе ведь нельзя делать добро просто так, просыпается врождённая вредность или подозрительность.
– Могу расплатиться сразу, – не остался в долгу огр, подвигая к усевшейся неподалёку герцогской чете огромное блюдо с остатками жареного кабана, – и учтите, от себя отрываю.
– Значит, – продолжил он холодно, – я правильно понял: опять твои игры. А у меня там девчонка! Одна! Против твоих хищников.
Реакция Шторма не подкачала.
– Это ты о своей Элизабет? – захлебнувшись мнимым возмущением, прохрипел Шторм. – Девчонка, говоришь?! Одна?! Против моих хищников?! Да они невинные ягнята по сравнению с твоей милой барышней. Я как вспомню, что она с командой Майского сотворила, ночью кошмары снятся.
— Все врут, — философски изрёк Хаос. — Даже тебе, уверен, приходилось это делать. Вопрос только в том, от кого можно скрыть правду, а кого лучше не оскорблять ложью. К примеру, близкие не должны ступать на этот путь, чтобы не потерять доверие друг друга.
Проводив взглядом Верховного судью, я со вздохом притянула к себе ранее отвергнутый горшочек с жульеном и принялась с удовольствием ужинать.
– И тебе не стыдно? – скорее констатировал, нежели спросил Андре.
– Ни капли, – абсолютно искренне призналась я.
– И ты ведь не беременна? – помолчав, уточнил Травесси.
– Нет, – вновь честно ответила я, опровергая утверждение о своей лживой натуре.
– Тогда для чего ты ему спектакль устраиваешь и нервы на крепость проверяешь?
– А почему бы и нет? У меня на это есть все права и основания. На моих нервах Верховный судья не одну симфонию сыграл, так что теперь инструмент в моих руках. Вот я и хочу оценить сладость этой мести.
– Тебя абсолютно правильно называют Карой, ты действительно наказание, – Андре покачал головой.