Споры продолжались чуть ли не до рассвета. Сколько было греков в таверне, столько могло быть и точек зрения, а количество аргументов равнялось числу оливок в банке.
Любовь многолика, как Агапэ, так и Эрос, и я хотела доказать свою любовь к Стивену, делая для него все возможное, но иногда эта любовь так запутывалась в сетях тревоги из-за ответственности за него, что было трудно понять, где заканчивалась забота и начиналась любовь.
Каждый день - точка невозврата .
Если вы купите скаковую лошадь стоимостью в полмиллиона долларов, разве станете вы держать ее всю ночь без сна, на сигаретах, кофе, коньяке и гамбургерах?
Мир, вопреки всему, держится на людях, которые делают свою работу как следует.
Интернет - средство массовой коммуникации, а не средство массовой информации.
— Воткни себе лучше в рот одну из своих скульптур, чтобы чепуху не нести…
Но мой допотопный мозг все равно бьет тревогу: «Красный свет! Опасность! Беги! Паника! Паника!» И он при этом довольно громок и убедителен. И тело склонно слушаться его, а не меня. Вот в чем фигня.
"Раз ванная – должна быть защелка на двери. Нащупать защелку даже в незнакомой ванной и быстро ее закрыть может любая девчонка, это инстинкт с рождения."Влада Огнева
Во-первых, я хоть и неправильный, а все-таки целый капитан.
...когда у тебя достаточно власти,тебе не обязательно вести себя,как все.Все начинают вести себя,как ты.
Чем усерднее я заставлял себя не думать о ней, тем навязчивее становились образы.
Молчание и терпение – лучшие способы строить жизнь, даже если терпение на исходе, особенно когда я не понимаю, в чем проблема и есть ли вообще у нас проблема.
Мы все не ангелы, но это не обязывает нас быть демонами.
Тишина, темнота и звуки капели неприятно действуют на расшатанные нервы бывалого геймера.
Ненормальность — это чисто человеческое понятие. Мы тщеславны и высокомерны, мы — высочайшее достижение эволюции и её крупнейшая ошибка, мы пленники своего сознания и иллюзии того, что мы центр мироздания, что весь мир делятся только на мы и не мы.
Но мы не возвышаемся над, и не располагаемся в центр и даже не стоим подле чего бы то ни было. Ни над, ни в центре, ни подле ничего нет — и вообще нигде ничего нет. И мы не значительнее, не важнее и не прекраснее земляного червяка. Точнее, это он прекраснее нас, потому что он, в отличие от нас, невинен, — только отважится ли кто-то из нас это утверждать? У червяка одна цель — прожить достаточно долго, чтобы успеть оставить потомство, маленьких червячков. Его сердце не способно на предательство или жестокость, в нём нет зависти и злости, нет вожделения, в отличие от наших сердец. Вот и выходит, что это мы чудовища, только мы и есть по-настоящему аберрантная форма жизни.
Жизнь- хороший учитель. Но слишком дорого берет за уроки.
Перед подъездом стоял Редклиф Фордайс, совсем за эти годы не изменившийся, словно время не властно над ним. Выглядел он максимум лет на тридцать-тридцать пять и был так же невероятно хорош собой. Точеное лицо поражало одухотворенностью и скрытой силой.
Припарковав мотоцикл, я подошла к мужчине, присвистнув.
Подтянутое, спортивного телосложения тело, широкий разворот плеч выгодно подчеркивали вельветовый пиджак, белая рубашка и черные брюки. Князь точно сошел с картинки модного журнала.
— Черт возьми, а ты совсем не изменился!
— И тебе добрый вечер. Могу ответить тем же. — Меня окинули взглядом с головы до ног. — В первый момент я подумал, что вижу того же тинэйджера, что и много лет назад, если судить по одежде.
И этот туда же!
— Однако твои манеры оказались хуже.
— Я еще сегодня в вежливом и элегантном варианте, так как ужинала у мамы. На самом деле я еще ужаснее, — потихоньку начинала злиться я.
Да что же сегодня за день!
Открыв дверь, я вошла внутрь дома и начала подниматься по лестнице на второй этаж.
— Не хочешь пригласить меня зайти в гости? — настойчиво поинтересовался Фордайс, следуя за мной.
— В это время суток? — делано удивилась я, открывая дверь квартиры. — Как можно! Ни в коем случае! Это моветон!
Захлопнув перед лицом мужчины дверь, я прислонилась к ней спиной, переводя дыхание. Тысячи вопросов кружились в голове, и их заглушал лишь громкий и частый стук сердца.
Что он здесь делает спустя столько лет?
- Можешь сделать доброе дело?
- За деньги?
- Как не стыдно.
- Хочешь, чтобы я разорился? Я тебя уже дважды спас, и все бесплатно. Адвокаты так не работают.
Конкретизируйте мечты до целей – определите характеристики мечтаний, сроки достижения и стоимость.
Весна придает обычным вещам оттенок новизны. Воздух, небо, деревья, дома, ночи и дни становятся другими, - они словно обещают что-то прекрасное, радостное, пронзительное, как первая любовь. Звёзды глядят в черные озера талой воды. Земля сбрасывает снежный покров, не стыдясь грязи и наготы. Во всем и повсюду просыпается жажда жизни...
Просто в мире у каждого из нас есть своя половинка. И надо только найти ее.
"За свободу можно заплатить лишь отсутствием привязанностей. Лишь одиночество дарит людям крылья, которые способны унести их так далеко, насколько может увидеть их душа. И порой целого мира бывает мало, когда ты обладаешь крыльями как у меня. Вот только почему-то каждый взмах такого крыла становится в тягость однажды."
– А кто это Ираида?
– Внучка моя, – отвечала цыганка. – Восемнадцать лет. Только замуж вышла.
– И что, свадьбу справляете?
– Нет, на похороны едем.
– Чьи?
– Ираиды.
– Той, которая замуж вышла?
– Ну да.
– А чему вы радуетесь?
– Мы всегда радуемся, когда человек уходит к богу.
В Миссисипи семейный капитал никогда не путали с богатством. Он не имел ничего общего с деньгами и прочими доходами. Семейный капитал означал положение, которое имел человек белый, получивший образование чуть выше среднего, родившийся в большом доме с колоннами – желательно окруженном хлопковыми или соевыми полями, хотя не обязательно, – выпестованный любимой черной нянькой по имени Бесси или Перл при участии слепо обожающих его дедушек-бабушек, некогда владевших предками Бесси или Перл, и с рождения впитавший строго внушенное ему представление о себе как о представителе привилегированного общественного сословия.