Кисеи улыбнулась сладкой, завлекающей улыбкой «как-тебязовут-морячок?». Грудь Джейка мгновенно выпятилась по-петушиному. Губы их двигались, но Флер понимала только, что они разговаривают, но о чем — понять не могла. Она видела лишь лицо Джейка со смешной улыбкой от уха до уха, как у подростка, и лицо Кисеи, с сюсюкающей улыбкой и глазами тинейджера.
Бросить курить до смешного просто. Вам нужно сделать только две вещи:
1. Примите решение, что никогда больше не будете курить.
2. Не впадайте по этому поводу в депрессию. Радуйтесь!
Я, разумеется, далек от того, чтобы утверждать, что русская жизнь имеет исключительно дело с берейторами, идиотами и расточителями, но для меня вполне несомненно, что всякое негодующее и настойчивое слово, посланное навстречу расхищению и идиотству, неизбежно и как-то само собой зачисляется в категорию «неотносящихся» дел. Такой-то украл... да не у вас ведь - какое вам дело? Такой-то идиотски сгубил целую массу людей... да не вас ведь сгубил - какое вам дело? Такой-то позорным образом расхитил и расточил вверенное его охране имущество... да ведь не ваше - какое вам дело? Вот ответы, какие дает обыденная жизненная практика на негодующие и настойчивые запросы. Она снисходительно отнесется к вору, ходатайствующему по своему делу, и назовет беспокойным, безалаберным (а может быть, даже распространителем «превратных толкований») человека, которому дорого дело общее, дело его страны.
Сердце человеческое в малом чаще застигается врасплох и познается больше, чем в большом; хуже иногда виден герой сквозь триумфальные ворота, чем сквозь замочную скважину.
Судьёй была большая и дряхлая обезьяна, горилла, которая имела весьма почтенный вид благодаря своей старости, белой бороде, а главное - золотым очкам. Правда они были без стёкол, но обезьяна никак не могла без них обойтись, так как у неё ослабело зрение.
Мир был очень велик, как учила география, но места для детей в нем не было уделено. Всеми пятью частями света владели взрослые. Они распоряжались историей, скакали верхом, охотились, командовали кораблями, курили, мастерили настоящие вещи, воевали, любили, спасали, похищали, играли в шахматы… А дети стояли в углах.
– Власть – это наркотик, подобный пламени свечи для бабочки. Людей влечет к власти, и они забывают об опасности. Они готовы рискнуть всем: браком, карьерой, репутацией и даже жизнью – только бы не лишиться ее.
Умный командир гнет линию по одному параметру - указывает подчиненным, ЧТО надо делать. Но не указывает, КАК. Если командир начинает указывать, как надо делать, то указаниями своими сковывает инициативу подчиненных и берет на себя ненужную ответственность за последствия.
Про то, КАК надо делать, пусть думают сами подчиненные. Путь у них головы болят. Если командир не указал способов выполнения задачи, то в случае неудачи он окажется прав: да, я приказывал это делать, только надо было действовать иначе, с умом.
он любил поражать людей прекрасной работой за умеренные и даже смешные деньги.
Мильтон говорит по поводу Пандемониума, что одни хвалили произведение, другие -- его творца. Хвала одному не всегда, следовательно, означает похвалы и другому. Художественное произведение может заслужить полное одобрение, хотя бы в то же время не за что было особенно хвалить художника; с другой стороны, художник может вызвать у нас восхищение, хотя бы произведение его и не удовлетворяло нас полностью. Не нужно только забывать про это различие, и тогда нередко можно будет сравнивать между собою самые противоречивые суждения.
Люди верят в то, во что хотят верить.
Попробуйте почувствовать возраст ребенка, его неповторимость, его прелесть. Он никогда уже не будет таким, как сейчас. Сладкий малыш. Нежный кузнечик-пятилетка. Серьезный первоклассник. Полный энергии и интереса к жизни десятилетний. Подросток, такой несуразный и такой уязвимый. Все тот же, ваш, и совсем разный в каждом возрасте. Наслаждайтесь.
Женщины порой бывают стервозными просто потому что им так хочется. И никто не сможет сделать женщину счастливой, когда ей хочется вести себя как стерва.
Свобода – ответственность, которую надо заслужить, а не право на безрассудство и анархию.
Вика с детства знала: у каждого места есть свой неповторимый аромат. Прага пахнет мокрой собачьей шерстью, Стокгольм - вафельным рожком от мороженого, Москва - навсегда трамваями: старыми, с тупыми носами, как у ласковых дворняг.
Венеция пахла кофе и болотными кувшинками.
Считается, что мужчины хотят передать свои знания сыновьям; он многое бы отдал, чтобы уберечь сына от своих знаний.
Я поспешил медленным шагом.
Вопрос: Смерть, где твое жало? Ответ: Да везде, мать твою!
Власть - это тоже золото. Вернее, способ его добычи.
Дэвида вдруг поразила ужасная мысль, что каждый человек в этом мощном стремительном потоке жизни живёт своими собственными интересами, своей личной радостью, личным благополучием. Каждый думает только о себе, и жизнь других людей для него — лишь дополнительные аксессуары его собственного существования, не имеющие значения: важно лишь всё, что касается его самого. Жизнь других людей значила для каждого кое-что лишь постольку, поскольку от неё зависело его счастье, и каждый готов был принести в жертву счастье и жизнь других, готов был надувать, мошенничать, истреблять, уничтожать во имя своего личного блага, личных выгод, во имя себя самого.
Но ремесленник и настоящий художник тем и различаются, что один знает, на что способен, а другой – нет; вот почему одно занятие ничем не грозит, а другое чревато всяческими опасностями.
Король превосходит своих подданных только на высоту своей короны, а когда у тебя голова не покрыта, поверь мне, Генрих, ты такого же роста, как и все остальные люди, и даже пониже кое-кого из них.
Если бы ее надежды не были столь возвышенны, то и разочарование, наверное, не оказалось бы таким опустошающим.
Предательство уже указывает на любовь. Нельзя предать знакомого.
Я часто думаю, почему у нас с тобой никогда дело не доходило до постели. Не знаешь, почему?
— Наверное, потому… потому, наверное, что мы друзья.
— Зачет. Ответ принят