– Я задам глупый вопрос, – начал Хараальд.
– Разумеется, – великодушно разрешил король Бернард, – это ваше право как гнома.
Что ты знаешь о квантовой механике? – Ничего. – Прекрасно. Все равно это куча мусора.
– Если кто и хотел бы завладеть Книгой, – сказал Хьюго Элджернон, – так это она, – и он указал узловатым пальцем на Магду фон Клаппен. – Но она будет разочарована – ведь, как я недавно узнал, в Книге смерти нет рецептов яблочного штруделя!
Разум может быть лучшим другом, может позабавить человека, когда, скажем, нечего читать и нечем заняться. Но когда он не получает новых данных слишком долго, он обращается против человека, то есть против себя, начинает рвать и мучить сам себя и, может быть, пожирает сам себя в непредставимом акте самоканнибализма.
Жизнь прошла и оставила след. И след этот не более значим, чем простой отпечаток ботинка в пыли. Так мыслят и рассуждают взрослые; ребенку же нужно много лет, чтобы понять, осознать, что он сделан, создан, сформирован; что происхождение его – не более чем чистая случайность; что все остальное на свете, кроме этого следа, не более чем прах и тлен. Прах с дымным привкусом пороховой гари, оставшимся от сгоревших в секундной вспышке прожитых лет.
... Отоспишься в могиле, и очень скоро, даю тебе слово.
Секретарь поцокал языком, изображая сочувствие, и Кейт с трудом подавила желание спихнуть его с лестницы.
Кейт подумала, что королевская борода, веером лежавшая на груди, очень похожа на волосатый светлый слюнявчик.
- Хьюстон, у нас проблемы! - громко сообщила я своему отражению и тяжело вздохнула.
ну вот как так вышло, что вместо среднестатистического, а лучше - вообще страшненького старого коротышки в качестве жениха мне подсунули невероятно красивую и сексуальную особь мужского пола? Где это видано, чтобы и умный, и хитрый, и сильный, и красивый?
- Нет в жизни справедливости! - пришла я к выводу и ещё раз придирчиво оглядела себя в зеркале.
Жизнь – это полька, не забывай об этом.
Секрет в том, чтобы принимать ту форму, которую обретает твоя жизнь, а не в том, чтобы вечно ждать и желать того, что, по вашим представлениям, сделает вас счастливой.
Любовь всегда врезается в тебя и оставляет саднящий след. Чем глубже любовь, тем сильнее боль.
Люди не берегут своё счастье. Все боятся быть счастливыми.
Пустые развлечения только притворяются прочным счастьем.
Всевозможными ограничениями мы сами роем себе яму.
У каждой истории две стороны.
Жизнь абсурдна. Живи аутентично.
Леди печального образа.
Улыбка, которую ты посылаешь окружающим, возвращается к тебе.
- Эй, Хьюго! Ты не мог бы перестать нас обстреливать? Это действует на нервы!
Признаю, это мое личное мнение, что не мешает ему быть единственно верным.
- Похоже на Венецию, только без туристов.
- Зато с троллями.
- Хм, если спрашивать меня, то я бы предпочел троллей.
– Что это значит? – спросил Майкл.– «Три сделаются одним» – это, безусловно, намек на Книги начал. Согласно преданию, однажды три книги будут собраны вместе, после чего они сообща исполнят свое предназначение. Но меня больше интересует вот это место: «То, что мною оставлено, оставлено в надежде, что однажды сюда придет Хранитель». Похоже, наш загадочный друг все-таки оставил некую карту, с помощью которой можно найти Летопись. Будем надеяться, нам повезет.– Постойте, а это что? – Майкл указал пальцем на строчку очень мелких значков, вившуюся под надписью. Ему показалось, что она написана на каком-то другом языке.Волшебник наклонился и внезапно оглушительно расхохотался.– Что? – вскрикнул Майкл. – Что там написано?– «Сии туннель и гробница выстроены фирмой “Осборн и сыновья”, гномами-подрядчиками, Малпеса», – отсмеявшись, ответил волшебник. – А я-то ломал голову над тем, как наш больной приятель сумел зарыться сюда из могилы! Оказывается, он нанял гномов, которые выполнили все земельные работы!
– Доктор! А мы уж заждались! Ну все, довольно беготни. Мы же не хотим перебудить добрых горожан!– Ты их не получишь, Рурк. Только через мой труп.– Как скажешь, доктор. Лично я ничего не имею против.
– Если мы не можем попасть в порт, значит, порт придет к нам.