Книги Анна Михалевская
Совершенно обычные, страдающие от одиночества подростки… Совершенно обычные волшебные миры, которым, конечно же, грозит ужасная опасность… И естественно, для спасения нет готового рецепта(иначе, чем бы я заполнила 500 килобайт текста?:)) Но зато есть живые люди, которым свойственно влюбляться, ненавидеть, страдать, прощать… Как они могут помочь окружающему миру? Честно сказать — никак. Пока не спасут свой собственный мир. Истерзанный, позабытый ради высокой идеи.
Книга написана по мотивам реальной психологической практики. Она содержит сказочные истории, которые помогали моим клиентам, а иногда и мне самой преодолевать кризисные ситуации в жизни. Каждая из сказок "приправлена" комментариями. Но не для того, чтобы "зацементировать" смысл сказанного, напротив — я дерзко надеюсь, что читатель, пусть даже не согласившись со мной, захочет сам найти ответы на многочисленные вопросы, которые я так люблю задавать:)
В городе Мирта все люди счастливы. И не знают, что бывает по-другому. Они не путешествуют, у горожан и так все есть. И только люди из клана подорожников стремятся вырваться за городские стены…
«На крыши домов наползали сумерки, и оба понимали: скоро пойдут, горемычные. Обычно дело обстояло так: дверь магазина открывалась, и на пороге появлялся человек, которого сразу становилось жаль…»
Вы пробовали когда-нибудь понять, что творится в голове у писательниц? И не пробуйте! Там происходят страшные вещи! Теряются скрижали, рушатся миры, и многострадальные персонажи из разных романов и рассказов объединяются, чтобы уговорить Её не бросать писать. Иначе все исчезнет!
Короткая жизнь украинской селянки Соломии, с детства до кончины, в безжалостном XX веке. Сюжет для небольшого рассказа…
«…Нарисованные руины Эль-Джазаира рассыпались прахом и утекали в красноватую пыль — туда, откуда и вырос этот ненавистный город. Последний раз рисунок Коры так же исчез пять лет назад, а на следующий день армия Эль-Джазаира начала осаду Бреды. Бреда была её домом. Любимым домом. И пока городские шпили утыкались в небо, в часах на ратуше плясали фигурки, а стук колёс молочной тележки будил по утрам, Кора ничего не знала о страхе. Теперь она ест страх большими ложками. И Бреды больше нет....
«Собственная художественная галерея, выставки — этого уже не случится. Я хотел рисовать по-настоящему и быть востребованным. Но приходится клепать рекламные постеры. У меня ведь семья и обязательства. А жить, как Модильяни, я не способен. Столько не выпью и так не нарисую».
«Течение неовиков возникло пять лет назад после инцидента с массовыми смертями — тогда погибли все военные, оказавшиеся вблизи сбитых туш динозавров. Среди первых жертв были и родители Рика. Спустя неделю эпидемия перебросилась на гражданских, и с лёгкой руки репортёра «Нью-Йорк Таймс» роковая болезнь получила имя — лихорадка Ди.
Всплеск странных смертей практически совпал с падением метеорита близ мексиканского городка Акамбаро…»
«Соню выдавал колючий взгляд, остальное — отретушированный Глобалом образ. Приложение добавило грудь и бедра, сделало вырез платья поглубже, ноги стройнее, позу развязнее. Ей хотелось казаться взрослой и крутой… Я смотрел на будто выращенное в какой-то колбе тело — одинаковое для многих миллионов зависающих в Глобал девиц — и понимал: оно украло глаза моей дочери и теперь неумело пытается меня обмануть».
«Испокон веков братство ловчих противостояло Ёлю. Легенды рассказывали об этом на разные лады, но все они сводились к одному: людям явится вестник последнего сражения, и тогда, если самый слабый ловчий победит Ёля в поединке, птица горя наконец уступит место Кануку, птице благоденствия. Братья положили все силы на воспитание учеников — чтобы даже слабые стали сильными. Но легенды оставались легендами, а смутные времена уносили жизни».
«Совесть мучила меня все эти долгие тридцать лет — с разной интенсивностью и краткими перерывами на срочные дела: свадьбы, рождения, похороны, разводы. Я ведь не сразу понял, чем Дора поступилась ради меня. Только когда сам пережил инфаркт — в том же возрасте, в котором он нагнал мою мать, — что-то начало доходить. Сплетённая в узелки нить — Дорин талисман — прошла со мной все реанимации и больницы. Знаю, глупо так думать, но уверен, она снова спасла меня. На сей раз мою жизнь. А тогда,...
«Захар говорил резко — злился сам на себя. Вот перед ним сидит человек, один из тысяч — он что-то понял, готов действовать. Сколько лет Захар мечтал такого найти. А сейчас растерялся. Сказать правду — нарушение устава, он сам подписывал бумаги о неразглашении. Должность обязывала врать. Может, крикни он в сердцах: «Ребята, ваше дело дрянь, возьмитесь за ум, чёрт побери!» — тогда бы они собрались. От страха, со злости, всё равно как. Но руководство не любило громких историй. И он подчинялся».
«Олег нырнул в лесок, сразу стало душно и жарко. Низкорослые деревца не давали тени. Идти приходилось по колено в траве, колючие кусты цеплялись за штанины, впивались в носки, царапали голые руки. «Он меня не пускает», — подумал Олег про лес. И не сразу понял, что сбился с тропки. Охватила липкая паника. С удвоенной силой Олег стал продираться сквозь сухостой. И остановился, только когда на ветке блеснул отполированный временем лошадиный череп. В траве под ним валялись чёрно-белые перья...
«Юна отступила на шаг. Тёмно-каштановые со светлыми русыми прядями волосы разметались по плечам крыльями дикой тарлаи, а сквозь распахнутые глаза смотрел на Кайла незнакомый мир. Наполненный изумрудом весенней листвы. Естественный и до жути пугающий.
Вдруг стало нечем дышать. Так бывало всегда, стоило девушке хоть мизинцем дотронуться Кайла. Её волшебство делало с ним странные вещи».