Игнат честно признаётся Славке, что она должна была стать разменной монетой в его спецоперации. Он обещает, что теперь всё будет иначе, и для того, чтобы всё исправить ему нужны лишь её абсолютное доверие и подчинение. Слава ослеплена страстью и верит каждому его слову, закрывая глаза даже на странное и очевидное. Поэтому, когда выясняется, что происходящее — лишь очередной хитроумный план, в котором она всё та же разменная монета, становится слишком поздно: Гордеев уже отыграл свою...
— На диван? — возбуждённо рычит мой муж. — Ну нет, диван был в прошлый раз… — капризничает подруга. И он швыряет её животом на стол — прямо надо мной. Подружка хохочет, он суетливо стягивает с себя брюки… Вижу её алый педикюр и его ноги в носках. Могу протянуть руку и коснуться их обоих… Но нет. Не могу. Не могу ни пошевелиться, ни звука издать, ни даже заплакать. Меня словно замкнуло, и только сердце оглушительно, до алых кругов перед глазами бьётся в рёбра. А над головой бьётся стол....
Вроде и неплохо написано и читала у автора одну интересную книгу, но эта не нравится, вот совсем, скучно… героиня какая то слишком взбалмошная для меня… прочитала 17 глав, на этом, пожалуй, остановлюсь(((
— На диван? — возбуждённо рычит мой муж. — Ну нет, диван был в прошлый раз… — капризничает подруга. И он швыряет её животом на стол — прямо надо мной. Подружка хохочет, он суетливо стягивает с себя брюки… Вижу её алый педикюр и его ноги в носках. Могу протянуть руку и коснуться их обоих… Но нет. Не могу. Не могу ни пошевелиться, ни звука издать, ни даже заплакать. Меня словно замкнуло, и только сердце оглушительно, до алых кругов перед глазами бьётся в рёбра. А над головой бьётся стол....
Игнат честно признаётся Славке, что она должна была стать разменной монетой в его спецоперации. Он обещает, что теперь всё будет иначе, и для того, чтобы всё исправить ему нужны лишь её абсолютное доверие и подчинение. Слава ослеплена страстью и верит каждому его слову, закрывая глаза даже на странное и очевидное. Поэтому, когда выясняется, что происходящее — лишь очередной хитроумный план, в котором она всё та же разменная монета, становится слишком поздно: Гордеев уже отыграл свою...
— На диван? — возбуждённо рычит мой муж. — Ну нет, диван был в прошлый раз… — капризничает подруга. И он швыряет её животом на стол — прямо надо мной. Подружка хохочет, он суетливо стягивает с себя брюки… Вижу её алый педикюр и его ноги в носках. Могу протянуть руку и коснуться их обоих… Но нет. Не могу. Не могу ни пошевелиться, ни звука издать, ни даже заплакать. Меня словно замкнуло, и только сердце оглушительно, до алых кругов перед глазами бьётся в рёбра. А над головой бьётся стол....
— Ты красивая девчонка, Слав, но… — замолкает, подбирая слова. На щеке отпечаток губной помады, рубашка выдернута из-под ремня. И я готова перегрызть горло той стерве, что ждёт его в номере, но лишь сжимаю кулаки и держу слёзы. А он добивает: — Но я не любитель малолеток. — Мне девятнадцать! — Комом в горле застревает дурацкое «почти» — Вот и я об этом, — усмехается, но желваки яростно играют. — Так что иди. Не мешай взрослым. *** Я — незнакомка, которую он втянул в свои криминальные игры....
— На диван? — возбуждённо рычит мой муж. — Ну нет, диван был в прошлый раз… — капризничает подруга. И он швыряет её животом на стол — прямо надо мной. Подружка хохочет, он суетливо стягивает с себя брюки… Вижу её алый педикюр и его ноги в носках. Могу протянуть руку и коснуться их обоих… Но нет. Не могу. Не могу ни пошевелиться, ни звука издать, ни даже заплакать. Меня словно замкнуло, и только сердце оглушительно, до алых кругов перед глазами бьётся в рёбра. А над головой бьётся стол....
Читается легко если вас устраивает что после слов ничего личного она возомнила себя чуть ли не его женой история хорошая но вот это странное поведение бесило всю книгу
— На диван? — возбуждённо рычит мой муж. — Ну нет, диван был в прошлый раз… — капризничает подруга. И он швыряет её животом на стол — прямо надо мной. Подружка хохочет, он суетливо стягивает с себя брюки… Вижу её алый педикюр и его ноги в носках. Могу протянуть руку и коснуться их обоих… Но нет. Не могу. Не могу ни пошевелиться, ни звука издать, ни даже заплакать. Меня словно замкнуло, и только сердце оглушительно, до алых кругов перед глазами бьётся в рёбра. А над головой бьётся стол....
— На диван? — возбуждённо рычит мой муж. — Ну нет, диван был в прошлый раз… — капризничает подруга. И он швыряет её животом на стол — прямо надо мной. Подружка хохочет, он суетливо стягивает с себя брюки… Вижу её алый педикюр и его ноги в носках. Могу протянуть руку и коснуться их обоих… Но нет. Не могу. Не могу ни пошевелиться, ни звука издать, ни даже заплакать. Меня словно замкнуло, и только сердце оглушительно, до алых кругов перед глазами бьётся в рёбра. А над головой бьётся стол....
— На диван? — возбуждённо рычит мой муж. — Ну нет, диван был в прошлый раз… — капризничает подруга. И он швыряет её животом на стол — прямо надо мной. Подружка хохочет, он суетливо стягивает с себя брюки… Вижу её алый педикюр и его ноги в носках. Могу протянуть руку и коснуться их обоих… Но нет. Не могу. Не могу ни пошевелиться, ни звука издать, ни даже заплакать. Меня словно замкнуло, и только сердце оглушительно, до алых кругов перед глазами бьётся в рёбра. А над головой бьётся стол....
— На диван? — возбуждённо рычит мой муж. — Ну нет, диван был в прошлый раз… — капризничает подруга. И он швыряет её животом на стол — прямо надо мной. Подружка хохочет, он суетливо стягивает с себя брюки… Вижу её алый педикюр и его ноги в носках. Могу протянуть руку и коснуться их обоих… Но нет. Не могу. Не могу ни пошевелиться, ни звука издать, ни даже заплакать. Меня словно замкнуло, и только сердце оглушительно, до алых кругов перед глазами бьётся в рёбра. А над головой бьётся стол....
— На диван? — возбуждённо рычит мой муж. — Ну нет, диван был в прошлый раз… — капризничает подруга. И он швыряет её животом на стол — прямо надо мной. Подружка хохочет, он суетливо стягивает с себя брюки… Вижу её алый педикюр и его ноги в носках. Могу протянуть руку и коснуться их обоих… Но нет. Не могу. Не могу ни пошевелиться, ни звука издать, ни даже заплакать. Меня словно замкнуло, и только сердце оглушительно, до алых кругов перед глазами бьётся в рёбра. А над головой бьётся стол....
— На диван? — возбуждённо рычит мой муж. — Ну нет, диван был в прошлый раз… — капризничает подруга. И он швыряет её животом на стол — прямо надо мной. Подружка хохочет, он суетливо стягивает с себя брюки… Вижу её алый педикюр и его ноги в носках. Могу протянуть руку и коснуться их обоих… Но нет. Не могу. Не могу ни пошевелиться, ни звука издать, ни даже заплакать. Меня словно замкнуло, и только сердце оглушительно, до алых кругов перед глазами бьётся в рёбра. А над головой бьётся стол....
— На диван? — возбуждённо рычит мой муж. — Ну нет, диван был в прошлый раз… — капризничает подруга. И он швыряет её животом на стол — прямо надо мной. Подружка хохочет, он суетливо стягивает с себя брюки… Вижу её алый педикюр и его ноги в носках. Могу протянуть руку и коснуться их обоих… Но нет. Не могу. Не могу ни пошевелиться, ни звука издать, ни даже заплакать. Меня словно замкнуло, и только сердце оглушительно, до алых кругов перед глазами бьётся в рёбра. А над головой бьётся стол....
— На диван? — возбуждённо рычит мой муж. — Ну нет, диван был в прошлый раз… — капризничает подруга. И он швыряет её животом на стол — прямо надо мной. Подружка хохочет, он суетливо стягивает с себя брюки… Вижу её алый педикюр и его ноги в носках. Могу протянуть руку и коснуться их обоих… Но нет. Не могу. Не могу ни пошевелиться, ни звука издать, ни даже заплакать. Меня словно замкнуло, и только сердце оглушительно, до алых кругов перед глазами бьётся в рёбра. А над головой бьётся стол....
— На диван? — возбуждённо рычит мой муж. — Ну нет, диван был в прошлый раз… — капризничает подруга. И он швыряет её животом на стол — прямо надо мной. Подружка хохочет, он суетливо стягивает с себя брюки… Вижу её алый педикюр и его ноги в носках. Могу протянуть руку и коснуться их обоих… Но нет. Не могу. Не могу ни пошевелиться, ни звука издать, ни даже заплакать. Меня словно замкнуло, и только сердце оглушительно, до алых кругов перед глазами бьётся в рёбра. А над головой бьётся стол....
«Хороший "левак" укрепляет брак» — решил Петька и подарил Димке возможность от души нагуляться перед свадьбой. Кстати, Петька — это брат. Хотя, как сказать брат, скорее… А вообще — уже не важно, ведь в поисках развлечений они пришли под Грушу...
— На диван? — возбуждённо рычит мой муж. — Ну нет, диван был в прошлый раз… — капризничает подруга. И он швыряет её животом на стол — прямо надо мной. Подружка хохочет, он суетливо стягивает с себя брюки… Вижу её алый педикюр и его ноги в носках. Могу протянуть руку и коснуться их обоих… Но нет. Не могу. Не могу ни пошевелиться, ни звука издать, ни даже заплакать. Меня словно замкнуло, и только сердце оглушительно, до алых кругов перед глазами бьётся в рёбра. А над головой бьётся стол....
— На диван? — возбуждённо рычит мой муж. — Ну нет, диван был в прошлый раз… — капризничает подруга. И он швыряет её животом на стол — прямо надо мной. Подружка хохочет, он суетливо стягивает с себя брюки… Вижу её алый педикюр и его ноги в носках. Могу протянуть руку и коснуться их обоих… Но нет. Не могу. Не могу ни пошевелиться, ни звука издать, ни даже заплакать. Меня словно замкнуло, и только сердце оглушительно, до алых кругов перед глазами бьётся в рёбра. А над головой бьётся стол....
— На диван? — возбуждённо рычит мой муж. — Ну нет, диван был в прошлый раз… — капризничает подруга. И он швыряет её животом на стол — прямо надо мной. Подружка хохочет, он суетливо стягивает с себя брюки… Вижу её алый педикюр и его ноги в носках. Могу протянуть руку и коснуться их обоих… Но нет. Не могу. Не могу ни пошевелиться, ни звука издать, ни даже заплакать. Меня словно замкнуло, и только сердце оглушительно, до алых кругов перед глазами бьётся в рёбра. А над головой бьётся стол....
— На диван? — возбуждённо рычит мой муж. — Ну нет, диван был в прошлый раз… — капризничает подруга. И он швыряет её животом на стол — прямо надо мной. Подружка хохочет, он суетливо стягивает с себя брюки… Вижу её алый педикюр и его ноги в носках. Могу протянуть руку и коснуться их обоих… Но нет. Не могу. Не могу ни пошевелиться, ни звука издать, ни даже заплакать. Меня словно замкнуло, и только сердце оглушительно, до алых кругов перед глазами бьётся в рёбра. А над головой бьётся стол....
— На диван? — возбуждённо рычит мой муж. — Ну нет, диван был в прошлый раз… — капризничает подруга. И он швыряет её животом на стол — прямо надо мной. Подружка хохочет, он суетливо стягивает с себя брюки… Вижу её алый педикюр и его ноги в носках. Могу протянуть руку и коснуться их обоих… Но нет. Не могу. Не могу ни пошевелиться, ни звука издать, ни даже заплакать. Меня словно замкнуло, и только сердце оглушительно, до алых кругов перед глазами бьётся в рёбра. А над головой бьётся стол....
Главная героиня взбалмошная, ведёт себя как подросток, да и главный герой недалеко ушёл от неё по поведению. К концу книги всё стало смахивать на сериал..
— На диван? — возбуждённо рычит мой муж. — Ну нет, диван был в прошлый раз… — капризничает подруга. И он швыряет её животом на стол — прямо надо мной. Подружка хохочет, он суетливо стягивает с себя брюки… Вижу её алый педикюр и его ноги в носках. Могу протянуть руку и коснуться их обоих… Но нет. Не могу. Не могу ни пошевелиться, ни звука издать, ни даже заплакать. Меня словно замкнуло, и только сердце оглушительно, до алых кругов перед глазами бьётся в рёбра. А над головой бьётся стол....
— На диван? — возбуждённо рычит мой муж. — Ну нет, диван был в прошлый раз… — капризничает подруга. И он швыряет её животом на стол — прямо надо мной. Подружка хохочет, он суетливо стягивает с себя брюки… Вижу её алый педикюр и его ноги в носках. Могу протянуть руку и коснуться их обоих… Но нет. Не могу. Не могу ни пошевелиться, ни звука издать, ни даже заплакать. Меня словно замкнуло, и только сердце оглушительно, до алых кругов перед глазами бьётся в рёбра. А над головой бьётся стол....
Мне кажется у героини климакс наступил раньше времени, все эти перепады в настроении, да ещё и неадекватность, ей к психиатру надо, честно не осилила этот в ковычках шедевр.
— На диван? — возбуждённо рычит мой муж. — Ну нет, диван был в прошлый раз… — капризничает подруга. И он швыряет её животом на стол — прямо надо мной. Подружка хохочет, он суетливо стягивает с себя брюки… Вижу её алый педикюр и его ноги в носках. Могу протянуть руку и коснуться их обоих… Но нет. Не могу. Не могу ни пошевелиться, ни звука издать, ни даже заплакать. Меня словно замкнуло, и только сердце оглушительно, до алых кругов перед глазами бьётся в рёбра. А над головой бьётся стол....