Я могла убежать. И порядочная девица, коей я считала себя раньше, убежала бы. Только вот порядочности во мне становилось всё меньше, вожделения всё больше, а совесть, гадина такая, вообще молчала.
Утомительно быть надеждой и опорой. Вот бы ненадолго стать хрупкой и любимой.
Мы либо короли пищевой цепочки и едим, либо сами еда.
Если король изволил кому-то помочь, бежать было практически бесполезно. И я понятия не имела, что с этим делать. Даже принялась молиться перед сном богам с просьбой намекнуть, как найти правильный путь и помочь графу жениться на нужной, понимающей его и подходящей ему особе. На мне, например…
В итоге с ужина я ушла с тягостным чувством — и не только потому, что одна съела больше половины пирога с капустой!
— А почему вы не хотите замуж? — не растерялся Гордон Берг.
— Я еще слишком молода.
— Намекаете, что мой возраст уже не дает права откладывать неизбежное? — улыбнулся граф.
— Сказала, что вы подходите мне в мужья.
Граф сложил руки на груди и усмехнулся:
— Надо же! Как она только могла настолько вас оскорбить?
— У вас даже глаза не влажные. Вы ужасная актриса, — посетовал граф.
— А вы подождите! — обиделась я. — С вами научусь и плохо есть, и рыдать.
Он был учтив, обаятелен и мил настолько, что к моменту прогулки на набережной я поймала себя на странной мысли: «Если из графа выходит столь хороший опекун, то, может быть, и муж получится ничего?»
«Короткая дорога – это хорошо, - думал Иван, - а вот баба в спутниках – плохо…
Внучка я ее единокровная. Не веришь? Могу портрет бабкин показать, мы с ней – одно лицо почитай. С разницей в триста лет, конечно, ну да мелочи это.
А вообще парню давно развеяться пора было, не то пропадет он совсем на отварах лечебных. К тому же подсказку дал я ему – сказал, что ехать через Ягу Никитишну нужно. У той, как раз, внучка подрастает, замуж ей пора… Глядишь, сладится там чего. Доброе дело еще сделаем.
Сама же царевна в себе изъянов предпочитала не замечать. Хоть и задумывалась множество раз до этого дня девица над прошлым своим и будущим (поведение свое обдумывала, причины, побудившие поступать именно так, а не иначе изыскивала), но всегда оправдания себе находила.
Прав был Берендей, бесприданницей тебя называя, ведь не оставили тебе отец и мать самого главного – не научили на тепло теплом отвечать, на доброту - добром. Все нахрапом берешь, других ни с чем оставляя…
чернавок прислали не в меру словоохотливых, чтобы развлекли невесту Иванову. Те и рады стараться – вместо ртов жернова настоящие, любую сплетню в миг перемалывают и за новую берутся!
А уж когда женщина зла – не следит она за тем, что с языка длинного срывается, метко в самые больные места жалит…
Не вынесло сознание девичье перемен этих - сбежало надолго, вернуться не обещая.
Не был Константин никогда суеверным, однако же баб с земель русских проклятыми счел и связываться близко с ними отказался, а то мало ли еще чем дальше дело обернется…
Водилось такое за русским мужиком издавна – редко кто свою жинку дома приголубит, зато если в полюбовницы возьмет, тут тебе всё: и украшения, и слова красивые, ну и койка по часу - по два дымиться, до утра охолонуть не может…
Да и не умею ничего… Мой Никола никогда в койке особенно искусным не был, от меня тоже ничего не требовал: «Лежи, - говорил,- спокойно, я уже все почти», и так почитай три года супружества.
Легко хорошими быть, когда мир вокруг привычный, а вот, поди ж ты, при своем останься, если всё вверх тормашками переворачивается…
Полночи в пограничном царстве баню топили – отмывали невольницы друг дружку, скребли кожу мочалками да вениками набивали. Несколько раз к ним охотники до женских ласк пробраться пытались, но быстро нужду им поотбивали,.. а вместе с нуждой и другие полезные органы. Не ведали, похоже, охальники, что не приемлет баба русская, чтоб силою ее брали, а ласковыми стражники стать не догадалися.
Василиса же ... решила, что пора представление это прекращать, да и ухнулась без чувств прямо слугам царевым на руки.
Ну а девица наша тем временем отвернулась в сторону и решила для себя твердо, что молчать станет всю дорогу, на Ивана не глядя совсем, чтобы не произошло. «Зачем?»- спросит меня читатель. Дело все в том, что терпение у нее было не вечное, а раздражал молодец страшно. За убийство царевича (пусть и не совсем преднамеренное) царевну по головке вряд ли кто погладит, отсюда и меры предосторожности понадобились…
Послышался Ивану в голосе жены будущей скрежет подозрительный, словно ногтями кто-то по металлу провел, даже озноб по позвоночнику молодого человека пробежал и где-то в области поясницы остановился… Да только слишком юным был еще богатырь, списал он всё на усталость и значения глупостям сим не придал.