Современная проза
Война — это всегда излом, проходящий через жизни и судьбы, это жернова, которые перемалывают людей перемалывают как физически, так и морально опуская их на самое дно. Но не все люди опускаются — есть и такие, которые находят в себе силы подняться, выстоять и стать лучше. Их испытания только закаляют, именно такие люди сдают экзамен на человечность. Но война не проходит бесследно. Она разделяет страны и народы, разрывает семьи и друзей, калечит тела и души. И осколки войны — то не только осколки...
Пожилой маститый художник-иллюстратор соглашается по просьбе дочери присмотреть за внуком на время их с мужем участия в научной конференции. Ему за семьдесят, он много лет прожил в одиночестве, целиком посвятив себя работе. Четырехлетний внук, задиристый непоседа с острым языком, растет маленьким диктатором. Они и виделись-то всего два раза, а теперь вынуждены будут провести вместе целых три дня. В разыгравшемся противостоянии уходящего прошлого с наступающим будущим – со стычками, временными...
Британка Руби мечтает найти могилу мужа, пропавшего без вести, покаяться в совершенном грехе и обрести мир в своей душе. Элис, оставив свою благополучную жизнь в Вашингтоне, мчится в Европу, потому что уверена: ее брат Сэм жив и скрывается под вымышленным именем. Немка Марта рискнула всем, чтобы поехать в Бельгию. Она отлично понимает, как встретят ее бывшие враги. Но где-то в бельгийской земле лежит ее старший сын, и она обязана найти его могилу… Три женщины познакомятся, три разные судьбы...
Для того чтобы пробиться в высший свет Сингапура и Гонконга, недостаточно иметь в кармане миллиард-другой, тут необходима особая стратегия и руководство опытного консультанта, иначе так и останешься жалким разбогатевшим выскочкой. При этом, оказывается, есть странные люди, которых тяготит принадлежность к элите, и они не готовы променять свою личную свободу на титул какого-нибудь «принца банкиров». Действительно, Ник, потомок известного рода и наследник грандиозного состояния, мечтает вырваться...
Однажды летом десятиклассник по имени Ходака убежал из своего дома на далёком острове и приехал в Токио. Шумный столичный город, не ведавший покоя, встретил его бесконечными дождями. Именно там юноша знакомится с Хиной — девушкой, наделённой удивительным даром.
В мире, где правит непогода, они бросят вызов судьбе.
Представляем вашему вниманию роман «Дитя погоды» от режиссёра одноимённой экранизации Макото Синкая, написанный им самим.
Дмитрий Захаров родился в 1979 году в «закрытом» городе неподалеку от Красноярска. По образованию – журналист. Работал корреспондентом и редактором ИД «Коммерсантъ», руководил PR-подразделениями государственных и бизнес-структур. В 2015 году опубликовал первый роман-антиутопию – «Репродуктор». В центре событий его нового романа «Средняя Эдда» – история появления «русского Бэнкси», уличного художника Хиропрактика (hp), рисующего цикл из 12 картин на стенах домов. У граффити всегда политический...
Если вам ещё когда-нибудь, скажут: душа ребенка чиста — не верьте. Мне легче проглотить горстку битого стекла, чем согласиться с этим. Совершив глупую ошибку, из любимой девчонки, которую всегда старались оберегать и защищать, меня сделали «игрушкой для битья». Теперь, ко мне испытывают лишь одно чувство — ненависть. Мои милые друзья, в одно мгновение превратились в жестоких подонков, которые плюют на мораль и напрочь забыли про человечность. И это все, из-за одного проступка, который поломал...
Знакомьтесь, это Нина Хилл: молодая женщина, хороша собой и… убежденная интровертка. Она живет, замкнувшись в своем уютном мирке: работает в книжном магазине, любит все планировать и обожает своего кота по кличке Фил. Когда кто-то говорит, что кроме чтения существует другая жизнь, она просто пожимает плечами и берет с полки новую книгу. Внезапно умирает отец, которого Нина не знала, и тут обнаруживается, что «в наследство» он оставил ей кучу родственников. Она в панике, так как ей предстоит...
Доктор Алексис Грэй талантливый нейрохирург, работающая в горячих точках, после сильного потрясения возвращается домой, в Чикаго, для восстановления. Ричард Паркер приехал в Чикаго всего на сутки, чтобы отпраздновать мальчишник брата. Знал ли он, как изменится его жизнь за эти сутки? «Не можешь себя защитить — беги», — так рассудила и Ева. И она сбежала, сбежала на другой континент, сбежала от мужа… Но от проблем не убежишь: они настигнут вас… Не можешь себя защитить — попроси о помощи. ...
Лондон, 1942 год. Тринадцатилетняя Нелл и ее младшая сестра Олив живут в одном из бедных районов города. Здесь соседи вместе переживают беды и радости, а праздники встречают на улицах с песнями. Здесь своих в обиду не дают и за себя постоять умеют. Но идет война, и каждую ночь над доками звучит сигнал воздушной тревоги. Когда в городе становится слишком опасно, тысячи семей отправляют своих детей в эвакуацию. Как и многих, Нелл и Олив ждет неизвестность. Кто согласится их приютить? Каков будет...
Каждый день ты встаешь и идешь на работу, а потом возвращаешься к семье. Всё ли это, чего можно достичь в жизни? Возможно, у тебя есть предназначение, твой путь, о котором ты забыл? Ответ на этот вопрос Лора ищет с помощью друзей и родных, пытаясь обрести веру в себя и стать той, кем мечтала с детства.
Примечание: мнение автора может не совпадать с мнением персонажей.
Содержит нецензурную брань.
В одном из самых своих шокирующих романов Рю Мураками описывает эпическое противостояние двух дружеских компаний: шестерки молодых бездельников и Общества Мидори, состоящего из кумушек в возрасте под сорок. Развлечения юношей, поначалу вполне невинные, приводят к убийству одной из Мидори, после чего запускается маховик взаимной мести, достигающей поистине катастрофических масштабов.
Ты ждешь лета, чтобы – каникулы, отпуск, не носить громоздкие шубы и пуховики, легко выходить из дома и до ночи не включать свет. Лето проходит долго и проходит быстро. Как первая любовь, как обещание чего-то, что больше самой жизни. Но каждый раз эта уловка срабатывает, и кажется, что в июне начнется новая судьба…
Как она любила вдохновение, желание творить — это лёгкое дыхание, которое поднимало вверх и окрашивало в нежные, яркие цвета мгновения ровной и будничной жизни. Рая в такие минуты смотрела вокруг, широко раскрыв глаза: всё менялось. Лица окружающих становились красивее, дети и животные смешнее, старики трогательней. И всем для полноты существования нужно было одно. Её ласковое внимание, привет, обещание следующей встречи, просто обещание…
Жизнь оборвалась. На крах всего существования ушла ровно неделя. Людмилу, здоровую, активную, умелую, ответственную труженицу, весёлую мать, молодую бабушку, которой она станет через три месяца, не просто уволили. Выбросили, как стёртую половую тряпку. Сократили по какой-то странной статье. Не заплатили не только компенсацию, но и зарплату за несколько месяцев. На деньги, которые Людмила отложила на рождение внука, чтобы приобрести ему приданое и мебель, пришлось нанять адвоката…
Её видели на разных улицах. Эту странную экзотическую женщину. Ей, наверное, было много лет, но мало кто выглядел так значительно, артистично и естественно, как она. Очень полная, но не грузная, она шла лёгким шагом, одетая так, как будто сейчас раздвинется занавес и она войдёт в какую-то роль. На красивых полных ногах — облегающие белые ажурные сапоги, точнее, босоножки до колен. Выше — дизайнерская юбка из кусков разной ткани с произвольными воланами, застёжками, вставками кружев. Юбка туго...
Тот, кто рассчитал шкалу боли, наверное, был не совсем в курсе, что такое боль. Датчики и приборы не берут ту высоту, на которую способна забраться боль. Великие учёные, ссылаясь на уровни физической боли, ориентируются на приборы и свидетельства пациентов, которые её описывают. Самый высокий уровень — десять. Человек раздавлен болью, он в полубреду, а мозг продолжает её предательски фиксировать, и мученик способен потом, когда его участь облегчат, рассказать, как это было…
Стелла и Андрей пали жертвами мгновенной, непобедимой страсти с первого взгляда. Они перестали существовать как отдельные, самостоятельные личности. Вся гармония, радость и полнота мира заключалась для них теперь лишь в пределах их объятия. А снаружи осталось всё остальное: обычная жизнь и в ней стремление вернуться туда, где смыкаются руки, встречаются их тела…
Он был внучатым племянником известного классика. По линии его двоюродного брата. Был похож на важного седого льва. Царственное поведение, раскатистый голос, покровительственная усмешка в небольших светло-серых глазах. О таком внешнем величии его гениальный предок, наверное, даже не мечтал. Собственно, предку это и не требовалось. Были другие достоинства. А Валерий Игнатьевич, похоже, считал, что ему всегда светит звезда знаменитого предка. Он мог заниматься чем угодно, но неизменно оставался...
Иван Григорьевич Селивёрстов был человеком непонятного, усреднённого возраста, заурядной и тусклой внешности. Так может выглядеть бухгалтер, кассир или учитель черчения. Но Иван Григорьевич не имел отношения ни к какой службе. Его уделом было служение. За фасадом неказистой внешности, скованно-напряжённого поведения скрывался адский огонь и неукротимый апломб творца…
Стас Галецкий был сыном очень красивой женщины. Настолько красивой, что это мистическим образом определило его характер и судьбу. Общество двинулось с платформы равных возможностей к станции контрастов, преимуществ и незаслуженных наград. Очень сообразительный мальчик Стас с детства понял: для того, чтобы тебя заметили, уважали, выделяли, нужно что-то вроде печати исключительности. И с ней всё пойдёт особым образом, не так, как у всех. Он очень рано сформулировал для себя самое жалкое и...
На неё было приятно смотреть. Тело крупное, налитое здоровой, активной силой. Простое, грубоватое лицо, лишённое яркой, броской привлекательности, светилось искренностью, спокойствием и доброжелательностью. Если бы кому-то дали задание — найти в этом большом московском районе самого счастливого человека, если бы вручили совершенный прибор для измерения постоянной силы этого счастья, то датчики вычислили бы Любу. Вокруг сколько угодно людей, в том числе богатых, известных, красивых и удачливых. И...
Это любимая фотография. Двадцать шесть лет любимая. Она существует в одном экземпляре, её нет ни в галерее айфона, ни в фотоальбоме компьютера. Она даже не в рамке, потому что Элина часто крепит её то над кроватью, то на какую-то поверхность компьютерного стола. На фотографии дети четырёх-пяти лет, стоят и смотрят в объектив. Хороший был фотограф. Лица детей открыты, глаза распахнуты, они читаются, они звучат, как красивый аккорд. Схвачен кусочек света, радости, безграничного доверия к будущему...
Удачно они съездили. Надя выбрала самый красивый холодильник. Тёмно-серый, полукруглый и сверкающий, как зеркало. Собственно, он и был зеркалом, и Надя так хорошо отражалась в его зеркальной поверхности. Она долго и продуманно собиралась в магазин. Элегантно, в тон, скромно, но достаточно ярко оделась. Так умеет только она, чтобы скромно и ярко. Конечно, холодильник можно покупать и в джинсах с кедами. Просто это был тот самый случай, когда Наде предложил помощь её единственный в Москве...