Рассказ
Сначала музыкант (Московская консерватория, фортепиано и орган), потом поэт – собственная тайная музыка; потом прозаик – роман как любимая крупная форма, рядом с симфонией и фреской. Пространство-время, огромность и трагедийность мира оправданы и освящены любовью – и это лейтмотив всех книг Елены. «Быть художником – большое счастье», – говорит Елена и всей своей жизнью доказывает это.
Король Трандуил всего лишь хотел создать идеальную семью. Леголас всего лишь хотел найти утерянный покой. Им обоим предстояло понять, что эти мечты чуть превосходят обычное «всего лишь» и вспомнить о том, что за масками порою скрываются излишне глубокие шрамы.
Отправляясь в Валинор, Леголас мечтал отыскать там покой и, быть может, забытье. Вместо этого он встречает неожиданно живого деда, вспоминает о всей трудности и запутанности отношений внутри семьи, попадает в неприятности, и, в конце концов, обретает то, чего не желал, но в чем нуждался.
Четыре раза, когда принц Трандуил бросался в битву в одиночку, и два, когда король Трандуил повел за собою армию.
В детстве, как все мальчишки, зачитывался приключенческими романами Стивенсона, Верна, Скотта, пока не познакомился с неоклассической прозой Распутина, это потрясение предопределило повествовательную манеру, с которой Роман через много лет стал лауреатом главных литературных премий России. Счастье, считает Роман, это воспоминания, от которых становится тепло на душе.
Почистив хорошенько зубы и наслаждаясь свежестью во рту, я включил электробритву и заглянул в зеркало. И обмер. Там, в зеркале - был не я! На меня выпучился странный тип с черными кудрявыми бакенбардами, холеный и довольный. --Кто вы такой!? Воскликнул я петушиным голосом, стараясь подавить нахлынувшее волнение. - Как вы сюда попали?!
Была осень. Мелкие дожди чередовались с солнечными деньками. В доме культуры репетировали музыканты духового оркестра. В студии, на столе - графин с водой, черный шарф, а рядом со столом пюпитр с партитурой и продавленное кресло.
Автор книги — капитан 3-го ранга Олег Рыков — в прошлом военный моряк, служил на Тихоокеанском флоте на самом «ходящем» корабле ВМФ СССР того времени с бортовым номером ССВ (на американский манер «Чарли-Чарли-Браво»), совершил семь дальних морских походов в пиковый этап «холодной войны». Сборник рассказов, который вы держите в руках, — написанные с доброй улыбкой воспоминания о «военных играх для больших мальчиков» на Тихом океане. Книга рассчитана на самый широкий круг читателей.
Оборотень Скабиор широко известен в узких кругах. Но все ли о нем знают даже ближайшие соратники, то есть, товарищи по лютному ремеслу? Есть ли в жизни Скабиора то, что является тайной и для него самого?
С высоты холма На смотрел в долину, усеянную низенькими круглыми домиками с остроконечными крышами. В небе над долиной зависло что-то черное, куполообразное и огромное. Потемневшее от нависшего купола небо долины заполняли черные полосы, тянувшиеся от крыш домиков до купола. Зрелище было похоже на застывший черный ливень.
Дачный сортир мыслил. Если бы кто-то решил надолго остаться внутри сортира, он бы непременно начал чувствовать мыслительную деятельность сортира - сочетания двух запахов: запаха дерьма и запаха заплесневевшей древесины. Невидимые формы разнообразных переплетений двух запахов образовывали слова, понятия, представления.
Таинственная незнакомка в мегаполисе. Она явилась на зов, но кто и зачем ее позвал - неизвестно. Начинаются поиски... Городское фэнтези. Иллюстрация автора.
«Калифов женского пола немного. По праву рождения, по склонности, инстинкту и устройству своих голосовых связок все женщины – Шехерезады. Каждый день сотни тысяч Шехерезад рассказывают тысячу и одну сказку своим султанам. Но тем из них, которые не остерегутся, достанется в конце концов шелковый шнурок…»
«Надзиратель вошел в сапожную мастерскую, где Джимми Валентайн усердно тачал заготовки, и повел его в тюремную канцелярию. Там смотритель тюрьмы вручил Джимми помилование, подписанное губернатором в это утро. Джимми взял его с утомленным видом. Он отбыл почти десять месяцев из четырехлетнего срока, хотя рассчитывал просидеть не больше трех месяцев. Когда у арестованного столько друзей на воле, сколько у Джимми Валентайна, едва ли стоит даже брить ему голову…»
«В десять часов вечера горничная Фелисия ушла с черного хода вместе с полисменом покупать малиновое мороженое на углу. Она терпеть не могла полисмена и очень возражала против такого плана. Она говорила, и не без основания, что лучше бы ей позволили уснуть над романом Сент-Джорджа Ратбона в комнате третьего этажа, но с ней не согласились. Для чего-нибудь существуют на свете малина и полицейские…»
«У редактора журнала „Домашний очаг“ особая система отбора рукописей для печати. Свою теорию он не держит в секрете, напротив – охотно развивает ее перед вами, сидя за столом красного дерева, благосклонно улыбаясь и легонько постукивая себя по коленке очками в золотой оправе…»
«Старик Энтони Рокволл, удалившийся от дел фабрикант и владелец патента на мыло «Эврика», выглянул из окна библиотеки в своем особняке на Пятой авеню и ухмыльнулся. Его сосед справа, аристократ и клубмен Дж. ван Шуйлайт Саффолк-Джонс, садился в ожидавшую его машину, презрительно воротя нос от мыльного палаццо, фасад которого украшала скульптура в стиле итальянского Возрождения…»
Космическая фантастика, киберпанк. Агент под прикрытием одной из разведок получает информацию об таинственной аномалии на дальней планете. Контроль над ней сулит небывалые перспективы для всего человества, но далеко не все хотят делиться могуществом....
Книжка в новом жанре «быстрые рассказы» озадачивает уже своим названием и даже заставляет чуть-чуть вздрогнуть. Однако автор питает надежду и даже верит, что к загадочным и колючим именам главных героев читатель притрётся уже к четвёртому рассказику, а к седьмому начнёт этих героев любить. Почему? Да потому что Салапапон и Мздыря – это мы! Со всеми вытекающими и даже втекающими подробностями… Вот, собственно, и всё!
Почему-то все мои осознанные воспоминания начинались именно с утра. Так и сейчас, я проснулся от писка будильника и вдруг вспомнил, что сегодня - понедельник, а вчера... Ох.
На балконе стоял маленький деревянный столик, несколько ящиков и большая скамейка. Рая сидела на скамье и смотрела в окно.
- Дурак ты, Мишка, - сказал я. - Чего й то дурак сразу. - Той то. Поперся на дедовой машине в Томск. - И что в Томск, что нельзя что ли? - Мишка глянул на меня взъерошенным петухом. - Да ты можешь хоть в Томск, хоть в Москву, хоть в Улан-Батор, дело то твое. Взрослый человек, первый курс закончил. И второй... На половину. - Ну и вот.
Автобус сломался, не доехав до нужной остановки, и Дима, чтобы не опоздать на тренировку, вместо обычного пути пошел к спортзалу через старый парк. В сумраке вечера моросил осенний дождь. В парке было безлюдно. В конце длинной аллеи горел единственный фонарь.
Я возвращался домой. Дождь. Этот мелкий противный осенний дождь. Холодные капли за воротник. Серая вечерняя мокрая мгла. Большой город растворяется в ней подобно мутному призраку, глазея в пустоту тусклым светом окон. Редкие прохожие. Редкие авто. Город. Я чувствую тебя. Я слышу тебя. Я знаю тебя.