Рассказ
Иногда с удовольствием читаю книги о попаданцах. Но к концу, когда понимаю, что все эти громы и молнии, дымы и зеркала высших сил затрачены по ничтожному поводу - выдать замуж очередную офисную чикулю за принца, обычно разочаровываюсь. И я написала небольшую пародию. Здесь есть чикулита и принц, они, конечно, поженятся, но кроме этого, я попыталась реабилитировать высшие силы, придать осмысленность действиям того, кто "вертит жернова". Буффонада, бурлеск и гротеск, с присущей им гиперболизацией.
Пять лет назад личность Девушки-Паук была раскрыта. Пять лет назад Петра Паркер с помощью Доктора Стрэнджа решить эту проблему без вмешательства к этому делу миссис Поттс. Попытка стереть память об этом у многих провалилась. Злодеи других миров, смерть Мэй Паркер, двое Людей-Пауков. Всё так завертелось и кончилось, что по итогу ничего не вышло. Вселенная стабильна, личность не спасена, Девушка-Паук оставила свою деятельность, исчезла с радаров. Спустя пять лет забыли. Но один день изменил всё.
После новеллы "Жаба" несколько лет не писал или не писалось, а этот рассказ написан буквально вчера. Он достаточно "сырой" и вам представляется возможность предложить что-то свое, которое я могу вставить в рассказ. Кому будет интересно, в конце рассказа находится тот "полуфабрикат", из которого в дальнейшем и состоялся рассказ в окончательной редакции.
Сопроводитель Он вышел из дома, громко хлопнув дверью. Достал из кармана пачку сигарет, попытался прикурить одну и уронил - тряслись руки от нервов. Выру-гавшись себе под нос, достал вторую. На этот раз попытка завершилась успе-хом: крошечная искра на конце сигареты разгорелась ярче, стала багрово-красной. Он с жадностью сделал глубокую затяжку, еще одну, выпустил дым в небо. Какого, собственно, черта?! Что она вообще о себе возомнила? Строит из себя бог знает что, хотя по сути... А что по...
Глухая деревушка укрылась средине менее глухого и густого леса. Совсем неподалеку находилось старое кладбище, на котором в последнее время стали происходить странные вещи. По ночам жители деревни слышали оттуда какие-то крики, завывания, видели светящиеся огоньки, но не придавали этому значения, так как крики и огоньки не доставляли беспокойства. Да и раньше такого не было. И все бы не беда. пока однажды...
Довольно большой промежуток своей сознательной жизни я прожил в деревне. Причем это была не какая-то деревушка в районе нескольких кило-метров от города, куда можно легко добраться. Нет, это была глухая деревня. Чтобы до нее добраться от Минска, мне необходимо было два с половиной ча-са трястись в электричке, потом около сорока минут на автобусе. И вдобавок ко всему еще марш-бросок на десять километров пешочком по гравийной до-роге, идущей через лес.
У Брюса Уэйна есть причины ненавидеть мутантов, или мет, как предпочитает называть их общество. Как показывает опыт, меты чаще обычных людей становятся преступниками, поэтому в Готэме - и без того опасном городе - меты вне закона. Каждый мета помещается в Аркхэм для "изучения метагена". Брюс поддерживает эту систему до тех пор, пока не встречает одного мальчика... или нескольких.
Ремус понимал, что для него поступить в Хогвартс и получить достойное образование было большой удачей. Хотя, к сожалению, это не имело большого значения, поскольку на работу его всё равно не принимали из-за того, что он оборотень. Он пытался устроиться работать в магловском мире, но дольше пяти месяцев работодатели не выдерживали его постоянной усталости и недомоганий. Но кое-что сделать в такой ситуации он всё-таки может...
В Графстве Лонгсворд бушует гражданская война. Различные политические силы борются за власть в этом маленьком государстве. Добровольческая дивизия Речной Коалиции, присланная на помощь военному комитету умеренно левых и правых сил, была уничтожена в ходе одного из боёв с коммунистами-радикалами. Лишь девять пони уцелели, и им предстоит выжить во вражеском тылу и выполнить приказ командования.
Она родилась русалкой, но таким не место на суше. Добрая волшебница-врач способна подарить ей прекрасные ножки, но не может уберечь от первой любви.
Когда я думаю о своём детстве, мне вспоминается старый бабушкин дом, затерявшийся на окраинах тихого, южного города; такие города живут только летом, когда жара привлекает любителей понежиться под солнечным небом и поплавать в освежающей, солёной воде. Впервые я побывал там в два года, если фотография, с которой мне улыбается кудрявый мальчишка, с веснушчатым носом и голубыми глазами, отдалённо напоминающий меня, не врёт.
Я часто думаю о том жизнерадостном, голубоглазом мальчишке; устраиваюсь поудобней в своём любимом, продавленном кресле, закуриваю одну из тех вкусных, некрепких сигар, привезённых сыном из какой-то далёкой страны в подарок куряке-отцу, и принимаюсь воскрешать прошлое: светлые, пушистые волосы в жаркой сиреневой кепке, курносый, веснушчатый нос, вечно забитый соплями, искренняя, живая улыбка...
Аркадий Иванович Червяков любил читать книги. Утром, пробуждаясь ото снов, обыкновенно подробных и увлекательных, не желая терять "ни сиюминуточки времени" (у его домочадцев тотчас же морщились лбы и кривились как-то по-странному губы, стоило этой избитой, за долгие годы до раздражения опостылевшей им фразе выскочить из главного в их семье рта), он подрывался с кровати - жадно, словно ошпаренный - и с каким-то диким, почти порочным вдохновением начинал жить. Аркадий Иванович Червяков...
Странные голоса шептали мне. Я пытался осмотреться, но вокруг лишь тьма. Звук шёпота постепенно нарастал, и это тихое звучание превратилось в душераздирающие крики. Я не мог заглушить их, ведь я не чувствовал своего тела. Вдруг вдалеке я увидел свет, я отчаянно пытался приблизиться к нему, но всё было тщетно. Ведь я недостоин света, но вдруг я начал падать, всё ниже и ниже, а свет понемногу исчезал.
По жизни к здоровью надо относиться серьёзно с юмором. Да да. Именно так, без запятой между. Тогда можно и здоровье, а может и жизнь сохранить. Проходил я в 80 - х годах в городе Белогорске Амурской области медицинскую комиссию для отправки в Афганистан. Это был последний шаг на пути к статусу Участника боевых действий. Или последний шанс откосить от такой перспективы на законных основаниях. Перед комиссией с товарищем зашли в заведение и по сто грамм для храбрости приняли. Конечно не...
Жена с двумя детьми осталась за границей в дальнем зарубежье. А меня вооружили паспортом синего цвета и отправили в Союз в командировку. В паспорте на двух языках было написано. "Просьба всем властям оказывать содействие негодяю, осуществляющему безобразия в интересах Союза Советских Социалистических Республик". Примерно такой перевод. Вот и поехали поездом, с пересадкой в Киеве, все мои 100 килограмм живого веса и порядка 1000 рублей времён перестройки. Деньги для двухнедельной командировки...
Мой товарищ, майор Рысь Евгений Александрович, учинил проверку психиатрам на проф. пригодность. Проходил обыкновенную водительскую медицинскую комиссию. Далее с его слов. "Торопился за день всех врачей пройти. В наряд заступал, на развод караула опаздывал. Без очереди врываюсь в последний кабинет. К психиатрам. Взять у них справку, что я здоров.
Учился я тогда в Минске в институте Недвижимости и Оценки при Министерстве Экономики Республики Беларусь. Это было моё третье образование. Получить его было необходимо, чтобы открыть своё агентство недвижимости и грамотно впиндюривать построенное своей же строительной фирмой жильё. Далеко идущие планы молодого военного пенсионера. Учиться я умел. Напористостью меня создатель наградил. Сдавать экзамены получалось хуже.
Наружная реклама гласила: "Летайте самолётами Аэрофлота", "Слава КПСС", ... . Зачем этому Славе дали фамилию КПСС было непонятно. Как было непонятно, чем же ещё можно летать, кроме как самолётами Аэрофлота? Других компаний не было. Самолёт не роскошь, а средство перемещения. С ним проблему дорог и дураков можно до небес поднять. Особенно, если создать проблему перелета с самого начала, с попытки купить билет на самолёт.
Эта отмороженная дальневосточная история началась в эпоху безнадёжной перестройки брежневского застоя. В то время я, в звании старшего лейтенанта, имел честь командовать развёрнутой по штату мирного времени гаубичной артиллерийской батареей. Началась она январским вечером срочным вызовом на совещание к командиру полка. "Товарищи офицеры, завтра, в 5 часов утра нас "неожиданно" поднимут по тревоге для участия в офигенных учениях" "Как учения? Какие учения?" Возмутился бы Гоголь.
. Про Львовского офицера зайца. Летом 90-го, в форме советского офицера я возвращался из командировки. Транзитом во Львов пребывал часа в 4 утра, а следующий поезд увозил меня в 8 часов с того же вокзала. Билеты уже были. Солнце только поднималось. Транспорт ещё не ходил. Время для знакомства с городом хватало и я пошёл по трамвайным путям заре навстречу. Часам к 7, порядком находившись, сел в трамвай по вокзальному маршруту. Передовой отряд рабочего класса к этому времени сидячие места...