В детстве, когда вы болели, ваша бабушка давала вам куриный бульон. Сегодня питание и забота нужны вашей душе. Маленькие истории из «Куриного бульона» исцелят душевные раны и укрепят дух, дадут вашим мечтам новые крылья и откроют секрет самого большого счастья – счастья делиться и любить. Что придумал пес, который жил в доме с десятью детьми. Кошка пять раз заходила в горящий дом, чтобы спасти своих котят. Каким даром обладал трехлапый гепард. Как маленькая девочка с волком дружила. Иногда мы...
В книгу поэта и прозаика, заместителя ответственного редактора приложения «Ex libris» к «Независимой газете» Андрея Щербака-Жукова вошли рассказы о его литературных путешествиях и даже можно сказать приключениях. Автор рассказывает о поэтических фестивалях, о книжных выставках-ярмарках, о конвентах писателей-фантастов. География этих мероприятий обширна: Лондон и Франкфурт, Венгрия и Швеция, пермская Чердынь и крымский Партенит, Казань и Елабуга, Калининградская область и Оренбург… Везде...
Шолом-Алейхем – псевдоним одного из основоположников еврейской литературы на идиш Шолома Нохумовича Рабиновича. Выдающийся бытописатель и юморист, Шолом-Алейхем создал в своем творчестве незабываемые образы обыкновенных людей, беспросветная жизнь которых скрашивается смехом, хотя часто это «смех сквозь слезы».
«Простоволосая женщина сосредоточенно плясала на пыльном деревенском перекрестке.
– Ба, чего это она, а?
– Известно чего, зло свое переплясать хочет, – объяснила Наталья и потянула меня за руку. – Пойдем отседова. Ведьма она.
Я поймала на себе невидящий, темный взгляд и, поспешно отвернувшись, запылила сандалиями вслед за бабушкой…»
Добрый вечер. Меня зовут Костя и я вампир. Почему вы так удивлены? У вампира не может быть имени Костя? Может, уверяю вас, особенно если ты родился в России. Особенно, если твои смертные родители были простыми рабочими людьми. Но, я не стал брать себе друго имени. Оно напоминает мне о том времени, когда я был смертен. Так сказать, дает вовремя опомниться, если меня заносит. Что вампир делает в России? Живет. Это самое лучшее место, когда надо спрятаться, замести следы и прочее. Да и трупы тут...
Книга о смерти, книга о жизни, книга о тайнах и о том, как легко сквозь текст могут просматриваться самые странные и сокровенные мысли и их отражения. Каждый рассказ и каждое стихотворение в ней – маленькая история о выборе пути и его последствиях.
В центре сюжета жизнь Дмитрия Ларионова — человека без определенного места жительства, который потерял все: любовь, работу, кров. Не ожидая от жизни ничего хорошего, Дмитрий выбирает смерть. Все кончено. А может, нет? Может, смерть — это только начало? *** Рассказ, который увлекает с первой главы и держит в напряжении до последнего слова. Всего сто страниц. Читается за один вечер. Необычный взгляд на нашу жизнь, открытие глубокого понимания и истинных причин происходящего ежедневно в нашей...
Виртуальность (лат. virtualis – возможный) – объект или состояние, которые реально не существуют, но могут возникнуть при определённых условиях. Иногда виртуальные объекты могут казаться нам настолько реальными, что мы начинаем в них верить и признавать их существование. Екатерина приняла участие в разработке новой виртуальной реальности вместе со своими друзьями, и это привело к неожиданным последствиям.
«Он сидел на скамейке перед камином и вырезал Белого Однорога. Это было забавно – смотреть, как оживший Однорог по пути к Выходу прямо на глазах превращался в кого-нибудь другого. В Торопыгу или Носастого, а иногда в Попрыгая. Это было и смешно и грустно. Смешно потому, что, шагая по Полочке, он забавно подпрыгивал, чухался и кружился на месте…»
Треугольник – каменное плато в стороне от железных дорог и автомагистралей. Здесь нет городов, нет деревень. Лишь пастухи пригоняют сюда отары овец в конце лета, когда засуха и зной выжигают пастбища в долине…
Я стоял на крыше дома и смотрел на расстилающийся внизу город, смотрел в последний раз. Все, пора свести счеты с этой глупой жизнью, в которой я не видел ничего, кроме боли и неудач. И в довершение всех бед моя девушка бросила меня, бросила навсегда. А город внизу жил своей жизнью, так же он будет жить и завтра, но уже без меня…
«Увесистый тусклый кругляш желтовато поблескивал на Витькиной ладони, будто выцветшее пятно солнечного света. Ребята, окружившие товарища тесным кольцом, с любопытством тянули шеи, переступали босыми пятками в нагретом песке дикого пляжа…»
«Измученные мамаши с ревущими детьми, усталые командированные, отсчитывающие время, когда самолет наберет высоту и они смогут включить ноутбуки, отпускники, поглядывающие, когда уже стюардесса протянет пластиковую коробку с обедом, – все ожидают взлета, сидя в неудобных креслах с вертикальной спинкой, но самолет стоит. Не работает ни вентиляция, ни туалет, пассажиры демонстративно обмахиваются журналами авиакомпании, потому что ни на что больше те не годятся, и копят злость…»
Даже ночью улицы Благословенного города хорошо освещены. Приветливые уборщики буквально на коленях вычищают тротуары; улыбаются случайным прохожим; негромко переговариваются и желают друг другу удачного дня. Бежать! Бежать, пока не поздно, пока исчезновение не заметили, ведь неведение Старших продлится недолго. Рей слишком плохо знал город, чтобы выбраться из него в спешке и нигде не заплутать, а значит, стоило быть предельно внимательным…
«Покорять Африку на стареньком седане 1992 года не то, что покорять Эверест либо какую-нибудь иную гору, скалу или препятствие, ставшее на пути. Многие покоряют горы ради спортивного интереса. Лезут на них, испытывая свою выносливость, ловкость, силу и прочие качества, что так ценятся в людях. Одни хотят доказать что-то сами себе, другие кому-то еще, третьи, возможно, делают это ради того, чтобы провести уик-энд. Но покорять Африку – это совсем другое…»
«Ничто не предвещало грозы, когда мы вылетали из Паракаса в сторону затерявшейся в лесах Амазонки Камизеи. Город, окруженный ультрамариновой гладью океана, исчез из виду. Часа через два под вертолетом простирались дымчатые силуэты гор и зеленые кудри джунглей, прорезанные узким рыжим следом трубопровода…»
«Дождь явно раздумывал, идти ему уже или не стоит. Мелкая, словно просеянная сквозь сито, морось неохотно рябила лужи, рекламный баннер на щите был исполосован темными потеками и пятнами сырости. Правда, жизнерадостная девица с роскошными формами, изображенная на плакате в топлес-бикини, в окружении пальм, ядовито-синего моря, несколько менее ядовитого неба и камбалообразных дельфинов, развешанных по тому небу, точно вялящаяся вобла, присутствия духа от промозглой сырости не теряла…»
«Кот орал ночью так, что Максим проснулся в два часа и подумал: кто-то умирает! – настолько душевные фиоритуры издавал котяра. Зверь буквально плакал и стонал, как человек, испытывающий невероятную боль. Ему было холодно, мучил голод, и в мяве он изливал своё непонимание человеческой чёрствости и отсутствия у людей сочувствия…»