Как только ты начинаешь во что-то верить, это что-то с невообразимой скоростью ускользает от тебя.
– Я могу отрабатывать! – грустно пробормотал он.
– Да? И что же ты умеешь?
– Все! – сразу ожил гоблин. И начал загибать пальцы: – Работать могу. Поручения выполнять могу. Готовить могу. Не мешаться могу. Мышей ловить могу.
Всякий раз, когда ваши действия расходятся с принципамм, страдает ваша личностная целостность и из-за этого падает самооценка.
чем больше вы помните, тем ярче воспоминания
Для чего бы вы ни решили использовать свою память, НИКОГДА НЕ ЗАБЫВАЙТЕ , что у вас в голове – удивительная машина для запоминания, которая только и ждет возможности попрактиковаться. Почему бы не начать прямо сейчас?
Настоящее искусство в запоминании – искусство внимания
Забывать полезно, это помогает удалить все лишнее и сконцентрироваться на действительно важном
Муж, ценящий своё супружеское право, не станет ходить налево.
После выборов и после женитьбы редко получаешь то, что хотел.
Я соглашалась со всем...
И вот, досоглашалась. Денег нет, работы нет, знакомых почти нет, никаких прав ни на что нет. Все что есть - внезапно наступившее прозрение, что любовь не только слепа, но и зла. Или это она зла к слепым?
Очень смешно, ага.
На ошибках учатся. Повторение — мать ученья. И как прикажете совмещать эти два тезиса?
Как бы ни была женщина счастлива замужем, она всегда с удовольствием замечает, что есть на свете мужчины, которые хотели бы видеть ее незамужней.Г. Л. Менкен
Вот почему люди часто видят результат, завидуют ему — но отказываются платить цену? Почему они считают, что кому-то другому всё далось даром? С неба присвистело…
Не хочешь, чтобы тайну узнал враг, не делись ей с другом.
Когда кто-то показывает пальцем на небо, только дурак смотрит на палец.
Первая реакция - спонтанная - самая честная.
...любовь не только слепа, но и зла. Или это она зла к слепым?
Видимо, это неотъемлемая часть человеческой природы – недолюбливать тех, кто отличается от большинства. Но нелюбовь – это еще полбеды. А вот когда к ней примешивается страх, тут уж ничего хорошего меньшинству ждать не следует. Рано или поздно страх породит ненависть, а ненависть подтолкнет к действию. Источник страха пожелают уничтожить. И искать его станут, увы, не в головах. Устроить геноцид гораздо легче, чем сосуществовать с другими и методично вправлять мозги тому самому большинству.
"... Данная акция людей Фиделя стала большим успехом. Они заставили заговорить о себе. И вынудили власти отменить проведение на Кубе автогонок Гран-при."
*
Хочу отметить откровенную лож автора. Гран - при состоялись, а гонщик Фанхио отказался свидетельствовать против Кастро. Я ночевал в том самом легендарном 810 номере отеля "Линкольн" и там в фойе висит фото и тех гонок и улыбающегося Фанхио в обнимку с Фиделем. Инцидент, когда гонщика Фанхио выкрали из отеля фактически спас ему жизнь. На Гран - при Гаваны в тот год произошла большая авария, были погибшие. Фанхио расценил это как провидение и благодарил Бога. Как телохранитель Кастро мог этого не знать!?
/AK68/
Всё-таки сентябрь - мой любимый месяц. Со времён детства, которое я провела на юге Империи. Лето - это что-то невыносимо жаркое. Ночи порой такие, что мы по очереди просыпались и обматывались влажными полотенцами. Особенно в конце августа... А потом - как по волшебству - налетал ветерок. Сначала едва ощутимый, он с каждым часом становился сильнее. В воздухе разливался горьковатый аромат, и вместе с ним приходила долгожданная прохлада.
- Может, ландыши? - едва слышно сказал его друг. - Лена их любила...
И князь Радомиров внимательно посмотрел на генерала Макарова.
Война… Время, когда кожей чувствуешь каждое мгновение прожитой жизни. Когда сходишь с ума от простых, казалось бы, вещей просто потому, что знаешь - может быть, уже завтра от всего этого не останется даже воспоминаний… От куска хлеба, от рассвета, до которого все-таки дожили, от глотка свежего воздуха. От близости с женщиной. От любви, которая случилась так не вовремя. Семен Семенович Макаров - тогда еще не генерал вовсе… И Елена. Его Лена. Макаров, так и не узнавший в ту безумную весну, кто она такая. Только то, что Лена любила ландыши и его, Семена.
Ее гибель - такая нелепая…
Сколько лет прошло - а боль не оставляет…
А конкретнее - кто из своих его сдал?
Настораживало не только это. Слишком уж хорошо господин, назвавшийся полковником Мировым, использовал порталы. Получается, что они искали аристократа... Кто бы сомневался? Крестьяне - пашут, рабочие - работают, солдаты - защищают, купцы - торгуют. Все они при деле... И только верхушке, как обычно, скучно.
Праздность - вот мать всех пороков... и хотя первым указом нового императора был отменён "Указ о вольности дворянской", который к тому времени насчитывал уже трёхсотлетнюю историю, - всё же часть дворянства умудрялась его обходить... Ну не желали они служить - и всё! Ни императору, ни Родине... Почему-о это называлось стремлением к свободе... И реализацией себя как личности.
Генерал Макаров презирал этих бездельников.
А ещё он дал себе слово отловить того мерзавца, который уже несколько раз пытался убить его друга.
Сила... Тягучая, золотистая, будто свет шаров со Снежного бульвара. Она бурлила во мне, искрилась и переливалась, жила внутри и заставляла помнить. Помнить о море и танцующих снежинках, о том, "как дышит счастье", о том, как это - жить в ритме его дыхания.
Теперь я могла не просто лечить. Снимать боль. Останавливать кровь. Теперь я делилась счастьем! Просто отрывала от себя кусочек и отдавала больным. И от этого оно множилось, а я чем больше уставала, тем чаще улыбалась.
Оказывается - это очень просто. Делиться счастьем, когда оно у тебя есть. Дарить любовь, когда она переполняет всё твоё существо - от макушки до пяток...
- Мне чаще приходит в голову мысль о том, что выжил я зря, - пробормотал он. - Сначала этот долг жизни вам. Как он меня гнетёт, вы не представляете. Потом князь Радомиров, ваш супруг, который унизил, отказавшись вызвать меня на дуэль. Это такое унижение! Зачем мне такая жизнь...
- Послушайте меня внимательно, любезный Михаил Олегович. Самое ценное, что есть, - это человеческая жизнь. Биение сердца, яркость глаз, смех ребёнка... Жизнью иной раз приходится жертвовать - вспомним пример гибели моей семьи... Все остальные нехотения жить - глупости. И праздность. И за сочувствием о том, что вы героически не лишились жизни... Это, знаете ли, не ко мне. Мне как-то пришлось закрыть глаза ребёнку, которому я не смогла помочь. А потом выйти к его родителям и сообщить о том, что их мальчик умер... Поэтому...
Дарвин потирал щеку и старался не смотреть на Соню, и чувствовал самое страшное, что может чувствовать англичанин: желание зареветь.