Великие моменты следует приближать со всей тонкостью.
Никакие вопросы так не занимают человека, как те, на которые не получено ответов
В жизни человека время начинает цениться выше всего, когда оно на исходе. Лишь тогда человек замечает секунды, фиксирует их одну за другой.
Только от детей и пьяных можно услышать правду.
Голая смоковница напоминала ему смоковницу из Нового Завета, в Евангелии от Марка, смоковницу, которую Иисус, выйдя из Вифании, увидел вдалеке и, придя к ней, искал понапрасну плоды, чтобы съесть их, но, не найдя, проклял ее в гневе, и смоковница засохла и умерла. А ведь Иисус прекрасно знал, что не может смоковница давать плоды до праздника Песах. Вместо того чтобы проклинать, мог Он благословить ее, совершить маленькое чудо, сделать так, чтобы она в ту же минуту дала плоды?
– Я не люблю выражение “простые люди”. Нет такого понятия – “простые люди”. Не бывает “простых людей”. Есть мужчина и женщина, и еще одна женщина, и еще один мужчина, и у каждого из них есть разум и чувства, сердечные привязанности и нравственные ценности, те или другие. Правда, нравственные ценности мужчины, если таковые вообще возможны, есть только тогда, когда хоть на минуту утолены его страсти.
Можно, пожалуй, до определенного момента понять чувства народа, который на протяжении тысячелетий познал силу книг, силу молитвы, силу заповедей, силу учения и заучивания, силу религиозного экстаза, силу коммерции и силу посредничества, но силу силы он познал только своей битой спиной. И вот вдруг в его руках оказалась тяжелая дубина. Танки, пушки и реактивные самолеты. Вполне естественно, что он воспылал, опьяненный силой, и склонен верить, что силой силы можно совершить все, что только взбредет в голову. А чего, по-вашему, ни в коем случае невозможно добиться силой?
Какой именно силой? – Всей силой на свете. Возьмите всю силу, какой обладают Америка, Советский Союз, Франция и Британия, вместе взятые. Чего вы ни за что не сможете добиться со всей этой силой?
– Мне кажется, что с такой силой можно захватить все, что только заблагорассудится. От Индии до Эфиопии
– Вам кажется. И евреям в Израиле так кажется, потому что у них нет ни малейшего понятия о том, каковы на самом деле границы силы. Правда в том, что никакая сила в мире не может превратить ненавидящего в любящего. Можно превратить ненавидящего в порабощенного, но не в любящего. Всей силой на свете вы не сможете превратить человека фанатичного в человека терпимого. всей силой на свете вы не сможете превратить жаждущего мести в друга...
— Мы, кажется, с тобой всё выяснили, — заметила я, выкладывая в глубокую миску творог.
— Что мы выяснили? — ласково-ласково спросил он. — Что тебе сейчас отношения не нужны от слова совсем?
— Ну да... — осторожно отозвалась я, отделяя белки от желтков. — А ещё — что ты немного не мой тип, — решилась напомнить, если у него память избирательная.
— Уж прости, Мирослава, но вы, девушки, существа непостоянные, — насмешливо сообщили мне. — Сегодня я не твой тип, завтра — твой, послезавтра ты влюбилась без памяти.
— А если бы у меня была телега с парусом, то я стал бы сухопутным пиратом
Никер тоже горел желанием получить объяснения, судя по приоткрытому в изумлении рту. Я ненавидел эту его привычку — чуть что сразу округлять рот и выпучивать глаза. Ему нужно лучше контролировать свою мимику в неожиданных ситуациях.
— И что, тебе было бы легче от этого? — невольно улыбнулся я. — Ты ведь знаешь теперь, что никому нельзя доверять. Что любой твой знакомый, даже родственник, может оказаться шпионом, который исправно пишет отчеты деймолитам. Полегчало?
— Это взаимосвязано. Наш дядюшка очень могуществен, но его могущество имеет пределы. У него власть лишь над теми, кто совершал в своей жизни плохие поступки. Это — Сатана, Никер.
Против меня вышел слишком уж энергичный противник, и тренер дал мне совет: фехтовать строго академически, без выкрутасов, будто «по учебнику». «Безошибочность может победить всё», — сказал он мне. Я последовал совету и выиграл соревнования.
И теперь, глядя на неутомимые прыжки Эджена, я стал размеренно и методично отбивать все атаки, никуда не торопясь. Это вскоре дало плоды: противник стал совершать очевидные ошибки.
— Нельзя сравнивать деймолитов и Сатану, Никер. Деймолиты действительно собираются уничтожать нас ради хилы, но Вилли — наоборот. Твоя голова забита противоречивыми байками, и ты упускаешь главное свойство Сатаны, которое прописано в любой серьезной религиозной книге. Позволь мне объяснить кое-что по поводу дядюшки. Смысл существования Сатаны — овладевать душами людей. Причем он стремится к количеству. Чем больше людей ему принадлежат, тем лучше. Но Сатана не властен над теми, кто невинен, кто не совершил ничего плохого. Такие люди дядюшке Вилли не нравятся, и он склонен дать им возможность пожить как можно дольше. Понимаешь, для чего?
Подумать только, ей хватило суток, чтобы обвести вокруг пальца этого солдата! Она наобещала ему много чего и даже заявила, что после освобождения они будут вместе и ничто не разлучит их. Конечно, не такими словами, а еще круче. Я читал об одной пленнице, которая обмишурила стража религиозного фанатика, но той понадобилась пара недель. Виолетта била все рекорды.
— И что же ты не отравил колодец, если у тебя с ней все хорошо складывалось? — с чувством поинтересовался я.
— Да так, господин барон… понимаете, сбежать — это одно… я уже и собрался совсем этой ночью… но она дала мне вот это и сказала, что…
— Короче, дамочка решила выжать из тебя по максимуму и перемудрила, — подытожил я. — На побег ты был согласен, но тебе не захотелось травить товарищей.
Этот разговор очень занятен, — я повернулся к Никеру. — Она обвиняет меня в грубости, а сама хотела травануть пару сотен человек. Грубость — это плохо, а массовое убийство — ничего так, нормально.
— Я хочу на условиях анонимности передать церкви этот дар, — я придвинул мешок к Огдину. — Но мне неизвестно, в чем церковь сейчас нуждается больше всего. Доверяю целиком вашей мудрости. Потратьте их, на что сочтете нужным!
Никер закрыл лицо руками, чтобы справиться со смехом. Бедный сын виконта, он так и не научился давать взятки с непроницаемым выражением лица.
Он слишком торопился, — пояснил я. — Потому его империя оказалась хрупкой, сразу же развалилась. А надо действовать иначе: откусываешь кусочек, перевариваешь и только потом откусываешь другой…
Гюнтер был слишком настойчив. Из того рода людей, которым лучше дать то, что они хотят, нежели объяснить, почему вы это сделать не можите.
Ну-ну, девочка. Одеваться надо все же лучше, если решила встретиться поздним вечером с настойчивым мужчиной. Ну...или раздеваться, это смотря по обстоятельствам...
При мужчинах надо выглядеть богиней. На что я ей отвечала, что надо подумать об их психике, когда богиня смоет макияж и снимет кружевное белье.
Главная проблема - Леннман. Девушки - тоже проблема ,но с ней борются с момента появления человечества и пока еще толком не знают, как преодолеть
Всякий сентябрь в наших широтах - сумерки года, когда из всех тараканьих щелей лезет Несбывшееся, и его еще можно разглядеть. Если успеть до темноты.
С.7: "...в ноябре месяце в городе Санкт-Петербурге стоит ужасная погода. Целыми сутками льет дождь, иногда сменяющийся мокрым снегом, который, падая на асфальт, тут же превращается в грязную кашу, которую проезжающие машины месят колесами. Изредка проезжают по мостовой снегоуборочные машины, которые сбрасывают эту кашу с проезжей части на тротуар. Таким образом, несчастным пешеходам достается все сразу: ледяной ветер срывает шляпы и бросает их в лужу, обнаженные головы поливает кислотный дождь, причем вода заливается за шиворот, ноги мокрые по колено, потому что никакая обувь не выдерживает походов по лужам. А ведь еще надо ступать осторожнее, чтобы не поскользнуться и не сломать конечности и крепко держать этими самыми конечностями сумки и портфели, чтобы не вырвали их из рук шустрые злоумышленники".
Когда я был молодой, никто даже не задумывался, что могут быть и другие вселенные, а уж о том, чтобы туда попасть, и речи не было. А теперь об этом пишут целые книги, все говорят, как творить волшебство и что у всех есть прошлая жизнь, и когда об этом упомянешь, никто не сочтет тебя психом ненормальным.