Амнезия – это приговор: жить в одиночестве и… умереть в одиночестве.
Рядом у стойки белая девушка разговаривала с печальноглазой негритянкой о "структуре" поэзии и спрашивала, "работает" ли стихотворение. От таких разговоров Брайса всегда передергивало. Откуда они взялись, эти умники? Потом он вспомнил тот птичий язык, на котором сам, двадцати с чем-то лет от роду, говорил в тот год, когда слушал курс филологии: "ярусы смысла", "семантические проблемы", "символический уровень"... Что ж, для подлинных знаний и ума всегда найдутся заменители -- ложные метафоры повсюду. <...> А справедлив ли он к этим детям, старый напыщенный осел? Молодые всегда выглядят идиотски, обманываются внешним, как и все прочие. Пусть лучше отращивают бороды, чем вступают в студенческие братства или дискуссионные клубы. Она и так очень скоро научатся этому дурацкому конформизму, когда, свежевыбритые, выйдут из университета в поисках работы. Или здесь он тоже ошибается? Всегда есть вероятность, что по крайней мере кто-то из них окажется настоящим Эзрой Паундом, будет носить бороду всю жизнь, станет блистательным и громогласным фашистом, анархистом, социалистом, умрет в безвестном европейском городишке автором прекрасных стихов или глубоких картин, с дырою в кармане и с грандиозной славой, которая непременно придет... когда-нибудь после.
Ребенок – творец человека
Хотел бы я сказать, что традиция – это передача огня, а не поклонение пеплу, но это неверно. Традиция – это и передача огня, и почитание пепла.
В тридцать начинаешь понимать – принц не приедет, а мечты… ну что-то, вероятно, еще сбудется, но большая их часть уже на свалке, под колесами трактора.
"Surely you didn’t think deathless meant dickless."
Мне было шестьсот пятьдесят две мили от роду, и я стал женатым человеком.
Все мы лжецы. Мы скрываем, подделываем, изменяем, заполняем пустоты. Все мы мифоманы, только проявляется это по-разному.
Аристотель оказался мудрым старым греком, и Роб сам увидел: если содержание книги тебя захватывает, то учение превращается из повинности в удовольствие.
Люди проводят его так, как не провожали никого раньше. Для Хьялмы выстроят великую усыпальницу, и к ней еще долго будут приносить корзины с фруктами, зерном и охапками цветов — как дань памяти. Над гробом воздвигнут скульптуру: вот он, князь, лежащий над своей домовиной. На его лбу — халлегатский венец, в руках — меч, на теле — одежды, и на них камнерезы вытеснят каждый узор. Лицо статуи будет умиротворено и строго, устало опустятся гранитные веки, на которых удастся разглядеть каждую морщинку, появившуюся раньше времени...
«Вот ни фига себе загадочная русская душа: страдалец всегда ей родной, от чего бы ни страдал — а работящий удачливый человек неприятен и неинтересен»
Когда знаешь, чего бояться, оно как-то легче.
Единственное основание для чтения художественной литературы сегодня ... - это удовольствие.
Мы всегда думаем, будто знаем, что означает мужество. Мы говорим: если бы мне бросили вызов, я бы на него ответил, я бы не колебался. Но вот момент настал, и мы понимаем: истинное мужество требует совсем иного, чем то, что мы воображали в то давнее ясное утро, когда чувствовали себя смельчаками.
Каждая минута здесь была бесценна, словно она представляла собой концентрат из нескольких лет дальнейшей жизни. Уже по одному этому можно было судить, насколько ниже себестоимости продается время нам, в нашей мельнице повседневности. Или мы сами расточительно разбрасываемся им и даже не осознаем этого. Да, я и сам был таким транжирой, а то и показательным его образцом.
Как только прекращаешь пытаться понять смысл жизни, все становится совершенно очевидным.
Я всегда думала, что равнодушие способно причинить гораздо больше боли, чем ненависть, но в данную секунду всей душой ненавидела Джоуи. И эта ненависть толкала меня на необдуманные поступки
Не забывайте: самые красивые вещи в мире - самые бесполезные.
Поглощение пищи - удовольствие, переедание - преступление.
С невосполнимым опозданием получаем мы правду; нехватка ее — в основе многих наших бед.
Я люблю планировать все заранее, это упрощает работу историков.
Я не понимала, как кто-то может въезжать в грязный дом. Это как пропустить чистые страницы блокнота и начать писать свою историю на той, что уже наполовину заполнена. Это плохая карма.
Он вспомнил слова, сказанные когда-то Валсеиром: любую теорию, которая использует солипсизм как вероятное объяснение фактов, описываемых данной теорией, следует признать в высшей степени подозрительной.
не езжай на море лиза
я смотрела телевизор
там из труб течет мазут
там на свет воздушной линзы
рыбы черные ползут
там коварные грузины
без изделий из резины
ходят-бродят там и тут
и хватают белых дев
лапы грязные воздев
там немытые чучмеки
тешат злое естество
там готовят чебуреки
черт-те знает из чего
антисанитария там дороговизна
помнишь как с тобой мы в школе
в школьном буфете
подхватили палочку коли
бедные дети
так вот
может быть еще хуже
например амебная или ляблиозная дизентерия
к тому же
тем кто ездит к морю лиза
обеспечен ранний климакс
потому что этот климат
очень вреден для красы
женщин средней полосы
С Карелом мы распрощались в телепортационной башне. Я нервничала, огрызалась и психовала. Михалиндар явно не понимал, из-за чего я такая взвинченная, но помалкивал, только крепко держал меня за ладошку. А вот напарник