Серия «Русская фантастика»
«…Нас здесь четверо. Живых, я имею в виду.
Я, Лена, Эльвира и Гера.
Я остался один с тремя женщинами – одна из которых еще совсем подросток, – и я должен их как-то защитить от этих чудовищ.
Это я-то.
Я понимаю, почему ИМ не удалось покорить мою волю; но как удалось сохранить рассудок Лене и Эльвире с Герой, положительно не понимаю.
Точнее, Лене-то не удалось…»
«…Коты живут в десять раз дольше мышей. Научный факт. Таких, как я, Рифмоплет пережил сотни, а то и тысячи. Но теперь наш кот выбыл из строя, причем самым подлым образом. Не подготовив замены. Вспоминая спокойную жизнь, которую вели мы в лучшие дни, при Рифмоплете, я задумываюсь: знает ли он, что творят котята, оставшиеся без присмотра? Ведь это, между прочим, его прямая обязанность – вразумить младших товарищей и вбить в них когтистой лапой науку о Договоре. Беда в том, что Рифмоплет безумен....
«Шерп закричал и, взмахнув руками, исчез в снежном облаке.
Я вцепился в рукоять ледоруба, но ледяная глыба перебила ее.
Снег застлал все – шипящий, ледяной. Меня с маху вынесло в кулуар. Только не быть засосанным! Я отталкивался, выгребал руками и ногами, скользил, обдирая лицо, руки, а вокруг с шипением и свистом летели белые струи, будто я попал в кипящий котел…»
«– Телефончик оставите? – спросил Денис.
Девчонки за соседним столиком переглянулись. Хихикнули – так синхронно, будто долго репетировали этот смешок.
– Я не оставлю, – сказала брюнетка. – У меня парень ревнивый, ужас просто.
– А я оставлю, но ему, – сообщила рыженькая. И махнула телефоном в мою сторону: – Лови, молчун!..»
«„Начинается регистрация на рейс AT 23/3 по маршруту Акваполис – Новые Афины, – вспыхнула голографическая надпись под потолком. – Пассажиры приглашаются к первому терминалу“. Люди начали подниматься из кресел, потянулись к приветливо распахнувшейся двери терминала, на минуту сотворив что-то отдаленно смахивающее на сутолоку. Лучшего момента не выбрать. Клим скользнул взглядом по лицам, по фигурам. Задержался на девушке в легком костюме, янтарном, с лазурными вставками: блуза без рукавов...
«В старых инструкциях писали, что при повышенном уровне радиации ни в коем случае нельзя курить. Мол, табак вытягивает из почвы кучу канцерогенного дерьма, которое плюсуется к гребаному облучению, что шпарит от каждого камня, и все вместе способно вызвать в недрах моих кишок опа-асную болезнь…
Шутники, чтоб их всех на атомы разложило…»
«Утро на дворе, сказал себе Иван Денисов, вставай, морда. На фарм пора. Дела тебе придется совершить мерзкие, но, если ими пренебречь, как собака подохнешь под забором. И просыпаться не хотелось. Он даже позволил себе немного полежать с закрытыми глазами, цепляясь за уходящий сон. А потом запах старой, горелой юп-изоляции и прогорклый аромат дешевого кофе его достали окончательно. Да к ним еще примешалась и легкая вонь дезинфицирующего раствора, используемого только в стандартизированных...
«Девушка в черной униформе сама была черной и вдобавок толстой.
Пошивалов подумал: „Негритянка“, но тут же с иронией поправил себя: „Афроамериканка, не вздумай вслух иначе сказать!“
Ему вспомнился фильм „Брат-2“ и то, что когда-то в школе он считал, будто неграм в США плохо живется. Пошивалов улыбнулся, глядя на таможенницу…»
«Девушка идет по тротуару, безмятежно улыбаясь своим мыслям. Не сказать, что красавица, но такая прелесть – глаз не оторвать. Камера заднего вида замечает ее, когда уже поздно, совсем поздно.
Если она не остановится, через двадцать секунд ее милое личико попадет точно под сноп осколков, а я ничего не могу сделать. Мне нельзя выходить из машины. Все, что в моих силах, – высунуть руку в окно и выстрелить девушке под ноги. Возможно, это решение…»
«Не открывая глаз, Борис пошарил рукой по постели. Пусто. Очень хорошо. Значит, оставив спящего хозяина, гости ушли и никого не забыли. А ведь могли, кстати. Или, что еще хуже, очередная энтузиастка, возомнившая себя музой, могла остаться по собственной инициативе, чтобы «бескорыстным служением Художнику внести свой скромный вклад в умирающее искусство». Как-то одна такая затаилась среди неоконченных скульптур, заснула, а Бориса чуть инфаркт не хватил, когда в предрассветном сумраке одна из...
«На душе было примерно так же, как и на улице, – серо и холодно. На улице было еще и сыро, но душа моя высохла много лет назад. Высохла и очерствела. Может, еще и окаменела бы, да просто времени не хватило. А на улице – о, там было даже не сыро, а мокро. Три дня морозов и метелей; снега насыпало столько, что замер неподвижно весь Киев. Десятки замерзших бомжей; снежные глыбы, свисающие чуть ли не с каждой крыши, несколько разбитых ими голов… а затем рррраз! – и все это безобразие начало таять....
«– Дело по твоей части, Игорь, – заявила мне командор Виктория Моль, как всегда красивая, но мрачная и явно смущенная. – Присядь. Сесть в кабинете шефа орбитальной станции меня приглашали лишь дважды: во время собеседования, когда я устраивался на работу, и потом много позже – после особенно бурного корпоратива технического отдела, который я организовал. Впрочем, последнее являлось моей прямой обязанностью, ведь я вроде как отвечаю за досуг: то бишь пронзаю серое царство научной скуки пламенным...
«Стоящий перед Белом бокал пуст на две трети, а дешевая пластиковая столешница лишь притворялась деревянной. Причем не слишком умело. Паскудство. Стоп. Так нельзя. Надо во всем искать позитив, как советовала рекомендованная альфа-папиком терапевт из Комитета Психологического Здоровья. Так что будем считать, что имитация древесных волокон уютна, а бокал на треть полон. И мир сразу покажется не такой уж и мерзкой штукой. К тому же бокал этот – всего лишь первый сегодня, а значит, можно будет...
«Подумать только: стать террористкой на старости лет! Старость – она для женщины наступает в восемнадцать, а мне уж скоро тридцать пять, старуха, совсем старуха, а туда же; как девочка скачу – ах-ах, любовь – играюсь с государством в кошки-мышки. На кой черт мы затеяли все это: тайные встречи, страсти, от которых эмотестеры зашкаливают, а полиция сбивается с ног, прятки, будто свободное время – это единственное, чем мы располагаем? Но тут я вспомнила его руки, по-хозяйски прижимающие, его губы,...
«Я – улитка. Слизняк. Разумное брюхоногое. Оттого что во мне центнер веса и полтора метра росту, суть не меняется. Равно как и человеческое отношение. Люди относятся ко мне в лучшем случае с гадливостью и жалостью, а в худшем… В худшем они меня ненавидят. Например, за мою медлительность. Их тошнит, оттого что я оставляю липкий след. Они издеваются над моей манерой втягивать глаза внутрь мантии каждые десять-пятнадцать секунд. Их злит, что на моем лице никогда не отражаются эмоции. Многим даже...
«Шампанское было с той благородной горчинкой, которая так нравилась Виктору. Он отщипнул от грозди большую виноградину и закусил.
– А мне? – капризно попросила Верочка.
Он оторвал еще одну виноградину и поднес ко рту девушки. Верочка с удовольствием втянула ее и облизала пальцы Виктора.
– Вкусно? – Виктор чуть придвинулся и положил левую руку Верочке на талию.
– Ахха, – согласилась девушка. – Еще хочу…»
«Мой друг! Рад сообщить тебе, что, хотя достать билеты на корабль до Деммер в это время оказалось весьма трудно, а, как говорили некоторые, вообще невозможно, я все же справился с этою задачей, и не позднее сегодняшнего вечера перебираюсь на борт «Владычицы». «Владычица» – это торговое судно, и обычно оно ходит (так говорят о кораблях, «ходят», хотя они, конечно же, плавают) от Бэк-Рока до Саммиса и обратно, в основном с коврами и прочей вышивкой. Но в этом году они потеряли почти весь груз,...
«Ольга позвонила в половине десятого. Иван сидел в баре и пил шнапс. Перед ним стояло пять стаканчиков, и четыре из них были уже пусты.
– Пупсик, я соскучилась. Ты совсем забыл свою киску.
– Всё зависит от тебя. Ты нашла мне кого-нибудь?
– Ну, пупсик! – заныла она. – Сейчас лето, все разъехались. Но я обязательно что-нибудь придумаю. Ты мне веришь?..»
«Ахалтекинец главнокомандующего шел как по струнке. Свита, несмотря на снеговые плюмажи, золотые аксельбанты, солнечные кирасы, несмотря на коней и оружие, рядом с богатырем Михаилом Александровичем казалась стайкой воробьев, вприскочку следующих за хозяином двора кочетом. Тит испугался несуразных крестьянских мыслей и вытянулся сильней, хотя только что казалось – сильней некуда. За ребрами, где у православного положено жить сердцу, возник тяжелый, горячий, толчками раздувающийся желвак. Когда...
«Сначала нужно ощутить объект, ввести себя в образ, потом прочувствовать обстановку, а уж потом ловить струю и импровизировать… Я мужчина. Не очень высокий. Стройный. С узким породистым лицом. На самом деле мой объект тяжелее килограммов на пятнадцать, но пусть все остается как есть… Я стою босиком на посыпанной белым песком садовой дорожке. Волосы еще влажные после купания. Прямо передо мной, раздвигая заросли гортензий, тлеет золотом ажурный купол беседки. Увитая плющом арка входа – как...
«Этот субботний вечер начался с того, что Семен Егорыч Атутин попал в «пробку» на Новобалаковской. Событие само по себе досадное, а для Семена Егорыча досадное втройне. Дело в том, что Атутин был «штопором» самой высшей квалификации, мастер «экстра-класс», «восемь глаз на затылке». Для него угодить в дорожную пробку все равно что для гроссмейстера получить мат в четыре хода…»
«…Потапов положил в папку-дело справку из УП 288/16, достал из пачки «Краснопресненских» последнюю сигарету и закурил. – «Резня в петушатнике»? Была такая история, слухи ходили. Ну, считаем, – Потапов махнул ладонью, отгоняя синий дымок. – В экзекуции участвовало шестеро зэков. Двое были убиты в колонии, трое – наши фигуранты. Остается один. – Цуряну Богдан Тодорович, – подсказал Огурцов. – Вор в законе. После освобождения скрылся. Зачем? – Он не просто вор в законе, – встрял Спицын. – Барон...
«Полуобнажённое тело, соединённое с киберпространством тысячами жидкокристаллических нейроконтактов, лежало перед ним на платформе саркофага. Неотключенная моторика продолжала генерировать слова, связки порождали звуки, точно так же, как на лице отражались чувства, пока узник там, в своей виртуальной камере, играл с машиной в виртуальные нарды. Заключённый не слышал его…».
В мире ближайшего будущего полностью отказались от традиционной семьи. Общество давно готовили к этому, информационные атаки на привычные ценности велись с разных сторон — здесь смещение приоритетов в сторону карьеры, успеха, звездного статуса и идеология гедонизма, ювенальная юстиция и чайлдфри, однополые семьи… И вот — случилось. Что же дальше? Как будет выглядеть бессемейное человечество?.. Олег Дивов, Вадим Панов, Дмитрий Емец, Лео Каганов, Павел Корнев и другие в традиционном сборнике о...