Цитаты
830
Такие как Степа могли положить к ногам весь мир, но вот только этот мир включал в себя бургер, колу и три розочки.
— Рома, что ты наделал? Господи, что ты наделал! От ужаса и отвращения мне слепит глаза. Но даже так, лишившись зрения, я не могу развидеть страшную картину: мой муж и моя сестра! Моя младшая сестренка, которая росла у нас на глазах. — Маша, успокойся. — Равнодушно цедит Роман. — Ничего не случилось, я люблю твою сестру, а она любит меня. Мы ждем ребенка. — А я? — А ты как-нибудь сама. *** Первый раз родители бросили меня, когда я родилась. Во второй, когда скрыли от меня связь младшей...
Даже если потеряешь голову от любви, Машуль, помни, что у тебя есть только ты. И хороший мужик никогда не сунет нос в те дела, которые ты посчитаешь нужным ему не показывать. И тем более не полезет в твой кошелек.”
— Рома, что ты наделал? Господи, что ты наделал! От ужаса и отвращения мне слепит глаза. Но даже так, лишившись зрения, я не могу развидеть страшную картину: мой муж и моя сестра! Моя младшая сестренка, которая росла у нас на глазах. — Маша, успокойся. — Равнодушно цедит Роман. — Ничего не случилось, я люблю твою сестру, а она любит меня. Мы ждем ребенка. — А я? — А ты как-нибудь сама. *** Первый раз родители бросили меня, когда я родилась. Во второй, когда скрыли от меня связь младшей...
Слово "песец" очень хорошо характеризует меня и мою.жизнь
Теперь я второкурсница в лучшей академии магии. Особенность моего дара — я не вижу магические иллюзии и уничтожаю их. На первом курсе я многому научилась, например, видеть сквозь те же иллюзии, только не магические, а те, которые создаю в своей голове. Посмотрим, чему еще научат меня новые преподаватели и однокурсники. В любом случае я постараюсь больше не играть по чужим правилам, а создам для всех свои, совершенно новые.
Нельзя утверждать что- то ,даже не попробовав, опираясь лишь на чужое мнение.
Второе учебное полугодие в лучшей академии магии мне предстоит трудное. Я впервые участвую в экстремальной спортивной игре троллинг, оседлав ручного каменного тролля, и очень надеюсь, что не подведу свою команду. Однако гораздо больше меня пугает предстоящее итоговое испытание для прохождения на следующий курс, ведь с магией у меня большие проблемы. Впрочем, рядом всегда найдутся мужчины, готовые помочь студентке в беде, но не просто так, естественно.
...порой стоит отпустить штурвал и позволить волнам нести тебя вперёд, ведь именно за границей привычного и постоянного скрываются настоящие возможности.
— Я тебя выкупил. Поехали, — строго произносит Ратмир, спускаясь по ступеням и задевая меня локтем. Широко распахнув глаза, я прирастаю к полу. Это не предложение. Ультиматум. Или так, или так — другого не дано. — Что застыла? — спрашивает, обернувшись. — Можешь вернуться в зал и обслужить Дмитрия. Каждая фраза — как плевок, и сказана для того, чтобы максимально меня запятнать. — Я еду, — начинаю идти, содрогаясь от мысли, что придется вернуться к Дмитрию. Обо всем остальном я обязательно...
Можно сколько угодно таить в себе обиды, но иногда они, как грузы, мешают двигаться вперёд. Глупо искать, кто больше прав, а кто виноват. Кто сделал больно, а кто больнее. Настоящая зрелость и осознанность — это не пытаться исправить прошлое, а создать будущее с новыми общими целями.
— Я тебя выкупил. Поехали, — строго произносит Ратмир, спускаясь по ступеням и задевая меня локтем. Широко распахнув глаза, я прирастаю к полу. Это не предложение. Ультиматум. Или так, или так — другого не дано. — Что застыла? — спрашивает, обернувшись. — Можешь вернуться в зал и обслужить Дмитрия. Каждая фраза — как плевок, и сказана для того, чтобы максимально меня запятнать. — Я еду, — начинаю идти, содрогаясь от мысли, что придется вернуться к Дмитрию. Обо всем остальном я обязательно...
Месть -это блюдо, которое лучше делить с подругой. Особенно если эта подруга- такая изобретательная...
В прихожей стоит чемодан. Тот самый, с которым мы ездили в свадебное путешествие. Сердце замирает от предвкушения — неужели сюрприз? — Нам нужно пожить отдельно! — эти слова звучат как приговор. Смотрю, как он собирает вещи, и не верю своим глазам. Вадим — многодетный отец, успешный бизнесмен. Я посвятила ему всю себя, оставила карьеру, чтобы создать тот уют, о котором он мечтал. — Посмотри на себя — бледная, не накрашенная. Будто не жена успешного мужчины, а прислуга! Я хочу страсти! Хочу...
Женщина должна быть как дорогое вино- говорит Камилла , протягивая платиновую карту консультанту ( я даже не успела возразить насчет оплаты).
- С характером, с послевкусием. А не как дешевый энергетик- ярко, броско и через час голова болит.
В прихожей стоит чемодан. Тот самый, с которым мы ездили в свадебное путешествие. Сердце замирает от предвкушения — неужели сюрприз? — Нам нужно пожить отдельно! — эти слова звучат как приговор. Смотрю, как он собирает вещи, и не верю своим глазам. Вадим — многодетный отец, успешный бизнесмен. Я посвятила ему всю себя, оставила карьеру, чтобы создать тот уют, о котором он мечтал. — Посмотри на себя — бледная, не накрашенная. Будто не жена успешного мужчины, а прислуга! Я хочу страсти! Хочу...
Если Боги кого-то наказывают, то отнюдь не ненавистью.
Ненависть что, с ней легко справиться.
Попробуйте бороться, когда один человек становится всем твоим миром.
Будущее нельзя изменить. Мне это хорошо известно, ведь я одна из тех, кто видит и будущее, и прошлое. Но моя собственная судьба от меня скрыта. Поэтому в юности я совершила ошибку, за которую чуть не заплатила жизнью. К счастью, мне удалось сбежать и сохранить дар. Теперь я просто ведьма: за плату найду пропажу, раскрою преступление, предскажу предательство. Только на один вопрос у меня нет ответа: если нельзя изменить будущее, то можно ли исправить прошлое?
Слова - это всего лишь слова. Человек может ничего не говорить, но отдаст за тебя жизнь,..., а может обещать свернуть горы и бросить у первого же холма.
Будущее нельзя изменить. Мне это хорошо известно, ведь я одна из тех, кто видит и будущее, и прошлое. Но моя собственная судьба от меня скрыта. Поэтому в юности я совершила ошибку, за которую чуть не заплатила жизнью. К счастью, мне удалось сбежать и сохранить дар. Теперь я просто ведьма: за плату найду пропажу, раскрою преступление, предскажу предательство. Только на один вопрос у меня нет ответа: если нельзя изменить будущее, то можно ли исправить прошлое?
Мы играли, чтобы они могли танцевать, потому что, когда танцуешь, невозможно умереть и ты чувствуешь себя Богом. И мы играли регтайм, потому что под эту музыку танцует Бог, когда Его никто не видит.
«1900. Легенда о пианисте» (Novecento: Un monologo) — пронзительное повествование о музыканте, ни разу не сходившем с корабля на берег, — одно из самых известных произведений итальянского писателя. Книга послужила основой для широко известного одноименного фильма.
Это из тех вещей, о которых лучше не думать, иначе сойдешь с ума. Когда падает картина. Когда ты просыпаешься однажды утром и понимаешь, что больше не любишь ее. Когда открываешь газету и читаешь, что началась война. Когда видишь поезд и думаешь: я должен уехать отсюда. Когда смотришься в зеркало и понимаешь, что состарился.
«1900. Легенда о пианисте» (Novecento: Un monologo) — пронзительное повествование о музыканте, ни разу не сходившем с корабля на берег, — одно из самых известных произведений итальянского писателя. Книга послужила основой для широко известного одноименного фильма.
«Что это было?» «Не знаю». У него загорелись глаза. «Когда не знаешь что – тогда это джаз
«1900. Легенда о пианисте» (Novecento: Un monologo) — пронзительное повествование о музыканте, ни разу не сходившем с корабля на берег, — одно из самых известных произведений итальянского писателя. Книга послужила основой для широко известного одноименного фильма.
Может, он никогда и не видел мира. Но мир проходил перед ним на этом корабле двадцать семь лет подряд: и на этом корабле он двадцать семь лет подряд изучал его. И постигал его суть.
«1900. Легенда о пианисте» (Novecento: Un monologo) — пронзительное повествование о музыканте, ни разу не сходившем с корабля на берег, — одно из самых известных произведений итальянского писателя. Книга послужила основой для широко известного одноименного фильма.
ему был чужд дух соревнования, ему было по барабану, кто победит: его интересовало все остальное. Все остальное.
«1900. Легенда о пианисте» (Novecento: Un monologo) — пронзительное повествование о музыканте, ни разу не сходившем с корабля на берег, — одно из самых известных произведений итальянского писателя. Книга послужила основой для широко известного одноименного фильма.
Мы играли, чтобы они могли танцевать, потому что, когда танцуешь, невозможно умереть и ты чувствуешь себя Богом.
«1900. Легенда о пианисте» (Novecento: Un monologo) — пронзительное повествование о музыканте, ни разу не сходившем с корабля на берег, — одно из самых известных произведений итальянского писателя. Книга послужила основой для широко известного одноименного фильма.
Не думай, что я несчастлив: я никогда больше не буду несчастлив
«1900. Легенда о пианисте» (Novecento: Un monologo) — пронзительное повествование о музыканте, ни разу не сходившем с корабля на берег, — одно из самых известных произведений итальянского писателя. Книга послужила основой для широко известного одноименного фильма.
Ты жив по-настоящему до тех пор, пока у тебя есть в запасе хорошая история и кто-то, кому можно ее рассказать»; «В человеческих глазах заметно то, что они еще увидят, а не то, что они уже видели»; «Это лицо – постаревшее, но постаревшее красиво, без следов усталости»; «Когда танцуешь, невозможно умереть и ты чувствуешь себя Богом»; «Мы играли регтайм, потому что под эту музыку танцует Бог, когда Его никто не видит».
«1900. Легенда о пианисте» (Novecento: Un monologo) — пронзительное повествование о музыканте, ни разу не сходившем с корабля на берег, — одно из самых известных произведений итальянского писателя. Книга послужила основой для широко известного одноименного фильма.
Тот, кто первым видит Америку. На каждом корабле есть один такой человек. И не надо думать, что эти вещи происходят случайно, нет… и зрение здесь ни при чем, – это судьба, вот что. У таких людей этот миг был написан на роду. И когда они были еще детьми, можно было посмотреть им в глаза, и, приглядевшись, ее уже можно было там увидеть – Америку, – уже готовую проскользнуть по нервам и венам прямо в мозг, я это знаю, а оттуда – на язык и сорваться с него в виде крика (громко): АМЕРИКА, – и она уже там была, в этих детских глазах, Америка.
«1900. Легенда о пианисте» (Novecento: Un monologo) — пронзительное повествование о музыканте, ни разу не сходившем с корабля на берег, — одно из самых известных произведений итальянского писателя. Книга послужила основой для широко известного одноименного фильма.
Поверьте, вы нигде не увидите подобного корабля: может, если несколько лет поискать, вы и найдете капитана-клаустрофоба, слепого рулевого, заикающегося радиста, врача с непроизносимым именем – всех на одном корабле, где нет кухни. Может быть. Но чего с вами никогда не случится, это уж точно, – вы никогда не будете сидеть так: под задницей – десять сантиметров стула, а под ним – сотни метров воды, прямо посреди Океана, а перед глазами – чудо, а в душе – удивление, в ногах – ритм и в сердце звучит уникальный, неподражаемый, бесконечный ОРКЕСТР АТЛАНТИК ДЖА-А-А-АЗ!
«1900. Легенда о пианисте» (Novecento: Un monologo) — пронзительное повествование о музыканте, ни разу не сходившем с корабля на берег, — одно из самых известных произведений итальянского писателя. Книга послужила основой для широко известного одноименного фильма.
Женщина должна выглядеть так, чтобы ее хотелось съесть, а не накормить.
В жизни Вики Шмелевой все идет как надо. Она работает администратором в кофейне, преподает в языковом центре, живет в собственной квартире. В свои 24 года Вика как будто уже обрела стабильность и успех. Но все меняется, когда во время шоппинга от пули грабителя ее спасает бывший, Егор Дымов, сотрудник СОБРа, приехавший по экстренному вызову. Тори и Дым мгновенно вспоминают свое прошлое, пытаясь затушить такой неуместный сейчас огонь былой страсти. Старые обиды примешиваются к нависающей для...
Смерть бывает несправедлива, бывает жестока, но она всегда кристально честна.
Все смешалось в сказочном лесу!
Золотые яйца пропали, горыныч в депрессии, у кота ученого кризис. Баба Яга в кругосветном путешествии, а на ее владения претендуют сразу молодой королевич и Кощей Бессмертный. И если первый всего лишь собирается превратить сказочный лес в элитный курорт, то с темным соседом стоит быть поосторожнее.
А разбираться со всем этим мне, Василисе… Нет, не прекрасной и не премудрой.
Василисе, и.о. Бабы Яги
Нюнюка
добавила цитату
из книги
«Склифосовский шутит, или Откройте рот и скажите «П»»
3 недели назад
Интересно, почему во всех детских поликлиниках висят плакаты с Айболитом? Он же ветеринар!!!
«Если фотоальбомчик маленький и тоненький, а фотография одна и страшненькая — это медицинская карточка…» И в такой карточке может стоять: «У больного имеется жена, две дочери и прямая паховая грыжа». Не верите? Тогда читайте уникальный сборник, где налицо все доказательства того, что медики не только лечат, но и ШУТЯТ! А специфический юмор медработников можно считать самым остроумным, самым смешным, самым-самым — среди всех других «профессиональных» острот. И ведь грешат медицинские работники не...
В реальной жизни нет понятия «хеппи-энд», она просто несется дальше!
Она — девятнадцатилетняя девчонка из неблагополучной семьи, которую многие считают пропащей.
Он — примерный семьянин, отец её лучшей подруги. И… её единственный шанс изменить судьбу.
Она готова на всё, чтобы вырваться из нищеты.
Он клянётся не поддаваться на её провокации.
Но чем сильнее сопротивляется, тем сильнее запутывается в расставленных сетях.
Что окажется сильнее — её беспринципность или его принципы? А может, любовь, ради которой они рискнут всем?
страшно не начинать новое, страшно цепляться за то, что уже умерло.
- Вера, - сказал он тихо. - Нам надо поговорить. Я знала. Ещё до того, как он произнёс эту фразу - самую страшную фразу в семейной жизни - я знала. - Конечно, - сказала я слишком бодрым голосом. - Давай поговорим за ужином. Я утку запекла, с апельсиновым соусом, как ты любишь. - Вера, - он наконец посмотрел мне в глаза. - Я ухожу. Два слова. Они повисли между нами, тяжёлые, как бетонные плиты. - Куда? - глупо спросила я, словно он собирался в командировку. Александр вздохнул. В этом вздохе...