Серия «Рассказы»
Ко всем осень приходит в разных обличиях, но моя же, проказница, решила надеть на себя маскарадную маску. Я доверяла ей все свои чувства и осыпала грустными оттенками эмоций. Кому как не ей это понять? Я ведь её любила. А она меня, видимо, покинула…
От автора:
Написала эту новеллу ещё в далёком 2019 году. Помнится, задумка была немного другая, но то, что получилось, мне нравится намного больше. Приятного чтения!
Волна несчастных случаев с купальщиками и катающимися в лодках пронеслась вдоль побережья Корнуэлла и Дэвона в начале мая. Несомненно, что это было связано с появлением Haploteuthis ferox на девонширском побережье…
У него всегда было сильно развито воображение. Даже в детстве, когда мать читала ему сказки, их персонажи как живые представлялись перед его внутренним взором. И потом, стоило ему научиться читать, как более преданного и постоянного посетителя школьной библиотеки найти вряд-ли было возможно…
Леонид Иванович Добычин – талантливый и необычный прозаик начала XX века, в буквальном смысле «затравленный» партийной критикой, – он слишком отличался от писателей, воспевавших коммунизм. Добычин писал о самых обычных людях, озабоченных не мировой революцией, а собственной жизнью, которые плакали и смеялись, радовались маленьким радостям жизни и огорчались мелким житейским неурядицам, жили и умирали.
Ещё один рассказ на тему первого контакта. Я попытался написать его в своего рода ретро стиле, подстроиться под эпоху 60-ых, когда был рассвет жанра научной фантастики, люди верили в грядущих спех космических путешествий и обязательно скорый контакт с братьями по разуму.
Планета Энунда, молодой, развивающийся мир, неожиданно прекратила радиопередачи с другими мирами Галактики. Что же там произошло? Земляне решили в этом разобраться и отправили на планету экспедицию.
Дилан Томас (1914–1953) – валлиец, при жизни завоевавший своим творчеством сначала Англию, а потом и весь мир. Мастерская отделка и уникальное звучание стиха сделали его одним из самых заметных поэтов двадцатого столетия, вызывающих споры и вносящих новую струю в литературу. Его назвали самым загадочным и необъяснимым поэтом. Поэтом для интеллектуалов. Его стихами бредили все великие второй половины двадцатого века. Детство Томаса прошло главным образом в Суонси, а также на ферме в...
Это история о четырнадцатилетнем фейри-фоссегриме, для которого человеческий город случайно стал домом. И ловушкой. Тюрьмой. О юном скрипаче, которого никто не слышит.
Нет ничего больнее, чем терять то, что создавал, растил изо дня в день долгое время, собирал по кусочкам… Преподавателю института Виктору Сергеевичу пришлось узнать это на себе.
«… – Кто хотел поехать в Болгарию? – спрашивает Борька. – Его друг. Из Марселя. – Зачем в Болгарию? – Какая тебе разница? Не задавайте пустых вопросов, у нас времени мало! – грубо говорит Базиль. – Я не хочу возвращаться ночью. Мне еще надо заправляться, учтите. Мне хочется сказать: «Не нужно было так долго обедать, чертов обжора», но я молчу, поняв, что это бесполезно. Мы у него в плену. Когда-то с Базилем мы жили в одном общежитии, его звали тогда Васькой, Потапычем или просто Хорьком, и...
«…Алеше было двенадцать лет. Он был такой же, как все: ходил в школу возле трамвайного круга, держал голубей на балконе и замечательно умел проникать на стадион без билета. Так же, как и все, он гонял шайбу на дворовом катке и был влюблен в знаменитого хоккеиста Дуганова. Он был обыкновенный, рядовой мальчишка до того дня, когда счастливая случайность...
Впрочем, следует рассказать по порядку. Итак, …»
На трассе А141 случилось что-то странное. Несколько человек оказались заложниками необъяснимых явлений, не укладывающихся в рамки здравого смысла.
Русский писатель, настоящая фамилия — Оленин. Псевдоним Волгарь предпочитают применять, чтобы отличить от полного тезки генерал-майора П. А. Оленина, художника начала 19 века, и оперного певца Петра Сергеевича Оленина.
Атли Подкидыш привык к тумакам и насмешкам сверстников и хранит при себе свои маленькие тайны. Но главная тайна ждёт мальчика впереди, равно как и главный выбор. Обрести своё место в жизни или остаться изгоем? И чем придётся заплатить в обоих случаях? От автора: Рассказ выдержан в псевдоскандинавском сеттинге — викинги и всё такое. Написан давно для конкурса на форуме Замка Разноцветных Муз и наконец-то приведён в божеский вид. Посвящается Алексею Морозу (R.I.P.), который дал ценные советы по...
В книге собраны рассказы московского прозаика Владимира Тучкова, знаменитого как своими романами («ТАНЦОР»), так и акциями в духе «позитивной шизофрении». Его рассказы – уморительно смешные, парадоксальные, хитрые – водят читателя за нос. Как будто в кунсткамеру, Тучков собирает своих героев – колдунов, наркоманов, некрофилов – и заставляет их выделывать самые нелепые коленца. «Что за балаган, – вскричит доверчивый читатель, – разве так можно описывать реальность?!» А потом поймет: эту...
Не успела нерпа пошевельнуться, как Катя ей нож ниже ласт всадила. Обняла ее руками и вверх тащит из ледяной воды. Забилась нерпа, но нож ее вниз не пускает. Катя лежала у проруби и боролась со зверюгой. Кожу на руках о лед ободрало. Она вытащила зверя из воды. Нерпа начала биться, извиваться. Борьба продолжилась…
Леонид Иванович Добычин – талантливый и необычный прозаик начала XX века, в буквальном смысле «затравленный» партийной критикой, – он слишком отличался от писателей, воспевавших коммунизм. Добычин писал о самых обычных людях, озабоченных не мировой революцией, а собственной жизнью, которые плакали и смеялись, радовались маленьким радостям жизни и огорчались мелким житейским неурядицам, жили и умирали.
Каждый рано или поздно осознаёт одну неизбежную истину – ни один из наших взрослых поступков не продиктован исключительно взрослыми соображениями. Всегда, вне зависимости от того, насколько глубоко в прошлое уходят корни человека, в каждом поступке звучит эхо его детства. В детстве мы сеем ветер, взрослыми потом пожинаем бурю...
Это небольшое, но бодренькое произведение, написанное давно, появилось здесь благодаря одному хорошему человеку, который убедил меня это сделать и самостоятельно довел до ума. До этого оно пылилось на странице, где я под псевдонимом Топи Намбур выкладываю свои ранние книжки, за которые не испытываю особой гордости. Это история про человека не замечающего хорошего вокруг себя. Жизнь дает ему шанс это сделать…
Друзья, защитники Отечества и все, кто любят свою страну, без разницы какую))) поздравляю Вас с праздником незатейливым рассказиком про двух известных полицейских (выбрал их, чтобы не расписывать типажи в коротком произведении). Я понимаю, что нарушил чьи-то авторские права, плевать, герои ушли в народ и стали его частью))) Читайте, не судите строго, всёжки праздник.
Рассказ, Детская проза, Советская классическая проза, Литература ХX века (эпоха Социальных революций), Советские издания
Диспетчер… Вы, пожалуй, и не слыхали, что такое диспетчер на железной дороге. Кондукторов, конечно, видали, стрелочников, машинистов, кочегаров тоже видали. Знаете, что есть дежурный по станции — в красной фуражке по перрону ходит. Еще билетные кассиры в окошечках. Проводники вагонов, смазчики, сцепщики… Ну, швейцары у вокзальных дверей. А я вот диспетчер. Меня вы, наверное, ни разу в жизни не видали. Даже в комнату ко мне воспрещается входить — на дверях так и написано: «Строго воспрещается».
Федот Иванович шел за сто десять километров на ближнюю полярную станцию выбирать депутата в Верховный Совет Советского Союза, да маленько припоздал. Был уже час ночи следующего дня. Чтобы не нарушать отчетность, его на самолете доставили по 70-й параллели в другой участок, где время показывало 23–00 вчерашнего дня.
Геологи возвращались на вездеходе из тундры на базу, когда машина угодила в топь. И вроде бы откопались, выбрались уже, да сломался карданный вал. Ситуация стала не из простых, поскольку до базы было 200 километров.
Рассказ, скорее, приглажен, чем приукрашен. И в нём нет ни морали, да и вообще ничего нет. Обычное описание давно минувших событий. «Нас любят только в День милиции — мы к этому привыкли. Правда, разве кто-то должен любить контролёров в автобусе? Мы въедливые, жёсткие, зачастую — жестокие, повёрнутые на своей картине мира. Самое страшное в нашей работе — безразличие. Ты просто выгораешь. Что для человека нормального — ЧП — для нас — обыденность. Сначала ты сопереживаешь, стараешься помочь....