Чаще умирают честные и хорошие, чем плохие люди.
— Успех это когда работать надо не много, а головой… —
— Так, значит, ты создал Землю со скуки?
— Это неизбежно, если тебе веками нечего делать. Признаться, далеко не первый случай. Уже было несколько планет. Марс, например. Я всё там прекрасно организовал — каналы, красный цвет почвы, животных… Ах, какие там были животные! Ты и с марихуаны не вообразишь себе гордого лицехвостого сумадрила или грациозность бегущей на тебя мохнатой логожабы. Моя постоянная ошибка в том, что вместе с прочими живыми существами я неизбежно каждый раз создаю себе подобных. Чтобы с ними было о чём поговорить за чашей превращённого из воды вина, обсудить ненастье за окном и поделиться грустью. Но нет. Эти паразиты размножаются и начинают гвоздить друг друга со страшной силой. Так произошло и на Марсе. Теперь он мёртв.
— Боже мой…
— Да, это я.
— Нет, я о другом. Интересно, какие мы по счёту?
— Я не помню, если честно. Восьмые. Может, девятые. Не исключаю, что и больше. Даже любопытно — люди создают фильмы про инопланетян, так мечтают встретить мыслящих созданий, чтобы убедиться — мы не одни во Вселенной. Но им и в голову не приходит задуматься — а почему вокруг одни мёртвые планеты? Вдруг раньше и Марс, и Венера, и Юпитер, и Сатурн были живыми?
Чем больше побед, тем больше разлук - кого-то обошел, кого-то перерос, - и мир твой скудеет, мельчает.
Фил хихикнул и Люк понял, что тот смотрит на Дома. Ему что, тоже влепить? Он пристально посмотрел на Фила.
- Но вас это очень волнует. Вас бесит, что я не сижу, погрязнув в долгах, с какой-нибудь унылой сукой на шее. Вместо этого вы пиарите свою жизнь, будто хотите, чтобы я вам завидовал. Кто хотел бы такого, парни? Посмотрите, вы выглядите, как старые пердуны. Вы оба. Жирные, седые, а вам еще сорока нет. Это семья с вами такое сделала? И брак? Я тоже должен к этому стремиться? Завидовать? А если нет, значит, я не в деле? Почему? Я скажу вам почему. Потому что я напоминаю вам о том, чего вы не можете делать. Да, не можете. Потому что вам никто не позволит.
Чувствуя, как лицо и шею по самые ключицы заливает проклятие рыжих, я неловко отодвинулась, упёршись ему в грудь, и словно со стороны увидела происходящее: сижу ночью верхом на призрачном коне рядом с голым незнакомцем и веду беседу о шакалах. Нам только чашечек чая с бисквитами и оттопыренных мизинцев не хватает.
Хорошему человеку все на пользу, даже самолечение.
They say “pimpin’ ain’t easy.” Well, neither is slaveholdin’. Like children, dogs, dice, and overpromising politicians, and apparently prostitutes, slaves don’t do what you tell them to do.Слышал, доля сутенера нелегка. Как и рабовладельца. Нынче рабы — как дети, собаки, игральные кости, политики-«обещалкины» и проститутки — не делают то, что им велят.
Единственное, что не оставляет следов, - это телефонные звонки. И непременно ночью, чтобы было пострашнее. И из телефона-автомата, чтобы на определителе не было номера, если такой определитель у меня есть.
Он был настолько чист, здоров и доволен жизнью, что практически светился – качество, естественное в ангеле или фее, но несколько смущающее в стряпчем.
Не всегда убрать с глаз долой - значит выбросить прочь из сердца.
Он у тебя порядочный. Гуляет так, чтобы ты ни сном, ни духом.
Мы должны смириться с определенными трудностями, но при этом не терять надежды. Мартин Лютер Кинг-младший
мы не буквы господних писем, мы держатели для бумаг
мы не оптика, а оправа, мы сургуч под его печать
старость - думать, что выбил право
наставлять или поучать
мы динамики, а не звуки, пусть тебя не пугает смерть
если выучиться разлуке, то нетрудно её суметь
будь умерен в питье и пище,
не стремясь осчастливить всех
мы трансляторы: чем мы чище,
тем слышнее господень смех
Раяна нашла свой ответ на вопрос: зачем цветет лори.
Бывшие, как прыщи, всегда появляются не вовремя
Когда тебе уже наплевать на все, ты лишаешь напавших радости чинить тебе боль
«Жалость к себе – страшный яд, хуже никотина».
... лучший способ добраться до сути дела – это рассказать все его обстоятельства кому-то другому.
Зло - это неизбежность. Оно есть всегда, когда-то маленькое, когда-то большое. Беда не в том, что оно рядом с вами, а в том, что вы не называете его злом.
Меня всегда удивляет, когда на вопрос интервьюера "Какой день в вашей жизни был самым счастливым?" люди отвечают: "Дни рождения моих детей". Мой самый счастливый день - тот, когда ты мне первый раз улыбнулась. Наши дети - данность, связь между поколениями, а то, что ты меня любишь, твой колдовской взгляд и твоя изумительная внешность - это было чудом.
А между тем перепалка, переходившая иногда на личности и угрозы, почему-то забавляла Игоря до глубины души. Он представлял тысячи таких же, как он, забитых жизнью людей, что сидят по своим дачам и квартирам, с таким же грохочущим холодильником и остановившимися часами с маятником, не знающих, куда им еще податься от этого холодильника, этой дачи, этих часов, кроме как в тупую перепалку с многократно по кругу повторенными и повторяемыми аргументами. Он знал, кто они, но не понимал, зачем они тратят свое время и место на земле печатанием буковок на электрической бумаге, существующей только в виде переключателей «вкл-выкл» на магнитном диске.
Это были мои любимые штаны, восхитительно огромные и тёплые, с мягкой резинкой, которая не давила на кожу. Они были идеальны, черт побери!
- Да, - с готовностью кивнул он. - Знаешь, удивительно удобно. Яйцам так..... Просторно. Они как заново родились.
Еда все исправляет. Ну, во всяком случае хорошая еда - точно.
А если хоть кто-нибудь или что-нибудь, чего бы мы не ненавидели?