- Детский сон полезен для здоровья, - вздохнула я, умиляясь спящему детскому саду.
- Родителей!
В женском сердце всегда имеется отдельный пьедестал для «спасителей». Там уже теснились блондин с наушниками «девушка, садитесь! Я на следующей выхожу!» и дядька – таксист: «Ой, а куда вам сумки поставить?», чтобы освободить место для нового героя.
В детстве я не была избалована мужскими мордобоями за право нести мой портфель. Юность не баловала меня драками за право написать мое имя на асфальте возле дома и дарить мне цветы с соседней клумбы. Взрослая жизнь тоже была скупой на рыцарские поединки в подъезде за честь прекрасной, но ветреной дамы. Хоть и за мою соседку яростно боролись два алкоголика, я была как-то в стороне от кровопролитий.
—Так, и где это Аполлон? Где этот гений чистой красоты? Где эта топ-топ модель русской глубинки?
— Иван? — крикнула я, видя, как мужик голову поднял. Ничего примечательного. Нос — картошка, глаза голубые, шапка мохнатая, щеки красные. Но в глазах горячо любящей Настеньки это был Аполлон. Вот так всегда. Для кого-то Аполлон, а для кого-то ополовник.
— Глаза у него, как два омута. Как глянешь, так пропасть в них хочется… Посмотрит, как рублем одарит! Руки у него крепкие! А в плечах — косая сажень! Кудри буйные, зубы, как жемчуга, — начала девица, мечтательно глядя куда-то на снежные елочки. — Уста его сахарные, так бы лобзала и лобзала! Только разыщите его, умоляю!
— Ладно, найдем твоего Лобзика.
— Накукуя ты в лес пришла? — послышался голос кукушки.
Вот так всегда! Стоит мужику отдать тебе куртку погреться, как ты уже мысленно приписала ему трех убитых драконов, две взятые крепости и готова воздвигнуть алтарь в его честь. Он резко становится самым красивым в твоих замерзших глазах, приобретает шарм спасителя и ауру «о боже, какой мужчина!».
Это тоже самое, когда ты дико хочешь в туалет. Самые яркие оргазмы получают в придорожных, случайно попавшихся туалетах пассажиры долгих рейсов, которые мчали восемь часов без остановки на «пи-пи!».
По дороге в туалет с диким желанием люди способны спасти мир, отпинать медведя, разогнать стаю волков, послать на три буквы олигарха, который вдруг решил познакомиться, и убить любого, кто встанет у них на пути.
Неумение просить о помощи, нежелание беспокоить «по пустякам», вежливый голос вместо отчаянного крика, неумение перебить внезапно позвонившего собеседника и сказать, что телефон почти сел, а ты в лесу ночью один.
Зачем беспокоить волонтеров и рассказывать им, что все-таки откушал в лесу грибочков? Это как-то невежливо! Люди тебя искали, а ты тут со своей резью в животе и туманом в глазах! Лучше потерпеть!
Так что, когда речь идет о выживании, умоляю, забудьте про вежливость! Вы потом в нее обязательно поиграете, когда будете сытыми, согретыми и в безопасности.
— Не нужны мне их подарки. — А я не п-п-подарок! — прошептала я, чувствуя рядом тепло. — Я м-м-магарыч!
Потерявшаяся в лесу бабушка трое суток игнорировала звонки спасателей, потому что звонили с незнакомого номера!
Приходится наращивать на сердце броню, стойко принимать удары и никому не показывать свою слабость. Ведь со слабыми не считаются, их мнение не учитывают. В любой игре они становятся пешками, покорными фигурами, не имеющими права решать свою судьбу.
Как всегда я получаю в этой жизни раз за разом палочку от леденца и только.
— Варгул, родина сказала: надо! Что скажет в ответ ее герой?
— Пошло все на хрен!
Направо пойдешь — в рожу получишь, налево пойдешь — морду набьют.
— Тебя что, когда делали, отец не старался, а мать — не хотела?
— Ты беременна!
— Сам виноват!
— Вам нужно подумать?
Не то слово — подумать! Мне стоило очень и очень крепко подумать. Возможно, даже в компании бокала-другого выдержанного… успокоительного.
Войны из-за принцесс начинаются только в сказках, Ваше Высочество. В жизни принцессы бывают только красивым поводом, прикрывающим настоящие причины конфликта.
— Ничего не боятся только слабоумные. И только смелые могут преодолевать свои страхи.
— Любишь, значит? – словно мысли мои прочитав, спрашивает Аедан.
— Да, люблю, – улыбаюсь ему. Тянусь к суровому лицу, целую сжатые губы. Так хорошо не бояться проявлять свои чувства. – Не тревожься. Я не требую от тебя ничего взамен и не обязываю любить меня в ответ. Просто чувствую это. Просто… люблю тебя.
— Не тревожиться, значит… – хмыкает демон, потрясённо качая головой. – Я тут уже всю голову сломал, как не напугать тебя своей любовью, и добиться взаимности. А ты… просто любишь.
Дерьмо, как ни топи, всё равнo рано или поздно всплывёт…
Бывают моменты, когда появляется потребность что-то сказать, но на ум, как назло, не приходит ни единого путного слова. Вместо слов говорят только руки, глаза, прерывистое дыхание и безостановочно капающие слезы, которые в какой-то миг бережно стирают с лица чьи-то теплые и мягкие пальцы.
Для всякой правды однажды настает свое время. Но не всякое прозрение будет полезным. К нему ведь тоже нужно прийти, дозреть, как той же крупе в котелке. Брось ее в холодную воду, и от нее не будет никакого проку, если переваришь – она тоже станет безвкусной. А для полноценного блюда нужно, чтобы много факторов совпало: и огонь, и вода, и ложка. И даже… хм… толковый повар. В противном случае только испортишь крупу. И какой тогда с нее прок?
- Подожди, Нат, я ничего не понял. Вы весело трындели два часа, он тебя поцеловал, тебе это понравилось. Но когда он начал тебя раздевать, ты заехала ему по яйцам и слилась. А теперь почему-то страдаешь. Знаешь, как моя бабушка говорила? Или крестик сними, или трусы надень.