Лучшие записи группы

Кто я: живой, что только прикидывается мёртвым, или мёртвый, что иногда пытается казаться живым.

Молчание вообще штука хорошая, надо бы начать практиковать как-нибудь…
***
Вообще люблю работать полулежа на удобной постели, сразу создается впечатление что работа штука легкая и вообще мне все нравится.
***
- Нервирую? - поинтересовался Ранир. 
- Бесите, - безразлично ответила она. – Как болотная мошка - вроде и мелочь, а бесит.

– Ох уж эта Сьюзен! – воскликнула Люси. – Её ничто не интересует, кроме нейлона, губной помады и приглашений на вечеринки. Она всегда была такая смешная, так старалась поскорей вырасти.

– Если бы вырасти! – заметила леди Полли. – Хотела бы я, чтобы она действительно выросла. Все школьные годы она мечтала стать такой, как сейчас, а всю остальную жизнь будет делать всё, чтобы такой и остаться. Она хотела как можно быстрее достичь самого глупого возраста и оставаться в нём как можно дольше.

Какое чудо – встретить на этом сайте такую книгу! Степан Борисович Веселовский для меня безмерно почитаемый и уважаемый историк! В некотором роде в чем-то рядом с Л.Н.Гумилевым! (У каждого свои предпочтения). Я встретилась с книгами Веселовского на 2 курсе. И я была поражена их качеством и просто недосягаемой научной высотой. «Сошное письмо» я частно пыталась читать, но прочитать 2 тома формата In folio, которые к тоже только зале для специальных редких книг в библиотеке просто было не реально. А вот его «Дьяки и подьячие» мне удалось приобрести, и книга стала моим любим историческим исследованием, которое я прочитала от корки до корки, испытывая благоговение и восторг. Сейчас книга стоит у меня на полке, я иногда беру её в руки и перечитываю отдельные куски… Жалею, что не удалось приобрести «Ономастикон» полностью, только один том. Я читала и другие его труды, и в этих работах автор представал именно таким, каким он описан в этом очерке. Конечно, радует, что его заслуги были оценены государством, что его уважают современные историки. Только после знакомства с биографией остается какая-то горечь – сколько бы он сумел сделать, если бы не обстоятельства! И радость – хорошо, что он успел сделать это! А вот с Юргановым А.Л. (встречалась с его учебниками для школы) я категорически не согласна – исследования Веселовского по сошному письму не превзошел никто до сих пор! Веселовский исследовал то, что его интересовало, а современные историки, как правило, выполняют государственный заказ, ведь история – мощное средство воспитания и манипулирования, а сколько сейчас фальсификаций – не счесть, только успевай отвечать. Вот и пишут современные историки на злобу дня, иногда очень даже хорошо, но до уровня Веселовского подняться уже не возможно – нет условий и личностей такого масштаба.

 Какая неприятность: помимо того, чтобы писать книги, нужно еще и думать. 

13 ноября.
Халк сказал, что все мы — частицы в огромной вселенной. Кот говорит, что ни фига подобного, потому что Кот — существительное, а Домовой — вообще прилагательное. Приложил ему по заднице. Теперь лежит под кроватью. Подлежащее, блин…

Всем правит случай, знать бы еще кто, правит случаем.

А ты умеешь задавать сложные вопросы. - хмыкает король.- А разве другие имеет смысл задавать?
***
Выбор есть всегда, на самом деле. Когда нет выбора - это лишь означает, что ты его уже сделала.

- А разве противоположности не притягиваются?
- Притягиваются, наверное. Но не настолько противоположные.
***
Нет беды в том, чтобы быть хорошим человеком, но беда - если человек слишком хороший... нельзя быть удобным для всех. Хотя упомянутые все именно этого от тебя и хотят.

  Бабушка всегда твердила, что наш семейный дар много лучше, чем у сильных магических семей, чьи отпрыски закончили академию и служат королю и короне, сжигая врагов на полях сражений или плетя интриги во дворце. Сама она вязала и шила одежду, которая превращала трусов в храбрецов, робких, неуверенных в себе девушек в симпатичных и открытых прелестниц, одежда помогала избавиться от прилипших искусственных некому не нужных комплексов и неуверенности в себе. Раскрывала самые потаенные и глубинные веления сердца.

     Но была и другая сторона таланта. Бабушка всегда твердила, что нам никогда нельзя носить наши творения и делать что-то для себя. Сама она ни разу не одевала сшитую собой одежду и мне всегда запрещала спать на моих наволочках. 

– Слушайте, госпожа ведьма, а что, если я вас найму? – задал неожиданный вопрос господин Вегард.

– В смысле? – безрезультатно дёргаясь в направлении дома, удивилась я.

– Да даже не знаю, – мэр как-то неожиданно расстроился, – разбирательство с моими врагами вам поручать бесчеловечно, мне врагов жаль, сотрудников мэрии вы уже воспитали, гарнизон весь по стойке «смирно» ходит при одном упоминании вашего имени, разве что поручить вам приготовление зелья…

– Приворотного? – скептически поинтересовалась я, отчего-то обиженная его тирадой.

– Слишком опасно, с вашим-то походом и размахом, у меня так весь город в сортире засядет на пару недель точно…

Я отложила мобильный.
- Статьи не будет. Вообще ничего не будет. Алина поставила Артура на место.
- Так быстро?
- Она может все. Железная фея.
Михаил усмехнулся.
- Мужчины таких опасаются.
- Почему?
- Демонстрация независимости в каждом жесте и слове наводит на мысль, что ты ей нафиг не сдался. В итоге так и получается. Кому хочется навязывать свои чувства.
- Интересный вывод, - не без недовольства заметила я. - Выходит, мужчины больше любят слабых?
- Мужчины любят тех, кто этой любви хочет. И не боится этого показать. Смысл каждую минуту убеждать окружающих в том, что ты независимая и самодостаточная? Выглядит, как оправдание собственному одиночеству. Мужчина не нужна, потому что  его нет.
- А с мужчинами не так? - поинтересовалась я. - Что некоторые ищут только секса, а сами все из себя герои, и женщины им нужны лишь для счета.
- Какого счета? - не понял Михаил.
- Чтобы хвастаться перед друзьями, сколько у них было любовниц.
- А это та же проблема, что и у женщин, только в профиль. Я - независимая стерва, я - чуждый чувствам кобель.

— А любовь?
— Иллюзия.
— А религия?
— Распространённый суррогат веры.
— Вы скептик.
— Ничуть! Ведь скептицизм — начало веры.
— Да кто же вы?
— Определить — значит ограничить.
— Ну дайте мне хоть нить!..
— Нити обрываются. И вы рискуете заблудиться в лабиринте.

– Уважаемый, я кто? 
– Ссовесть, – прошептал господин Сайк. 
– Правильно, – подтвердил темный лорд. – А совесть она что? 
Моргнув, торговец прошептал: 
– Дорого стоит. 
Чуть нахмурившись, Эллохар задумчиво произнес: 
– Интересная логика.
***
— Это — метафора. Что касается силы — леди Сайрен, ну о какой силе может идти речь там, где есть победитель и побежденный? В такой ситуации априори сильнее тот, на чьей стороне победа

***

А чем недоступнее, тем желаннее, сам понимаешь.

– Моя мать понимала, что такое семья, поэтому и не хотела нас оставлять. Нельзя отвернуться от своей семьи только из-за того, что они сделали что-то ужасное. 

– Все мы ждем какой-то награды в конце пути, но лишь оказавшись на самой высокой вершине холма, откуда мы можем увидеть расстояние, которое мы преодолели, мы понимаем, что сам путь – это и есть награда.

Вот тогда я и поняла впервые, что хорошей быть не хочу. И что я жадная, да - и мне это вовсе не кажется недостатком. Позже я поняла, что не зря почуяла подвох: хорошей быть реально невыгодно. Посудите сами: хорошие мальчики и девочки несвободны, они скованны массой условностей и запретов, тогда как плохиши избавлены от всего этого. Хорошие обязаны трудиться в поте лица, чтобы оправдывать своё звание, они обязаны соответствовать чужим ожиданиям, а любой промах может навсегда перечеркнуть все их прошлые заслуги. Хорошие постоянно зависят от чужого мнения – ведь нельзя самого себя назвать «хорошим», это звание человеку даруют окружающие, отнимая взамен самое дорогое – свободу.
Если ты хороший человек – будь готов делать то, что тебе не нравится. Поступай туда, куда укажут родители – ведь ты же хороший и не захочешь расстраивать маму с папой? Сиди с младшей сестренкой в то время, на которое у тебя было намечено важное дело. Давай в долг друзьям, даже если копил эти деньги три года на свою мечту. Уступай, прогибайся, подлизывайся, а то быстро переведут из хороших в плохиши.

— Но ведь делать, что от тебя требуют — это тоже выбор, не лучше и не хуже других, со своими преимуществами и последствиями, порой ничуть не меньшими, чем отказ
Так что я повторяю: хочешь — делай, не хочешь — не делай. Последствия будут в любом случае, как и те, кто будет ждать от тебя поведения, удобного для них — можешь не переживать. Вопрос только в том, с последствиями какого выбора ты столкнуться готова, а с какими — нет.

Тот, кто теряется в облаках,
превращается в невидимку.
Его шаги становятся неслышными,
мысли — головокружительными, дыхание —
свободным и таким же необходимым, как дождь.
Тот, кто теряется в облаках, больше
не находится никогда.
Он грустно пролетает над улицами,
по которым ходят люди, но никогда
не опускается на землю.
***
Мы не знаем, когда он придет, но знаем,
что, когда он придет, мы не должны спать.
Во сне хитросплетения неба
петляют неясно и смутно, как дорога,
укрытая утренним туманом ожидающего нас дня.
А совершенный момент не ждет.
Он поражает нас неожиданно, в миг своего
таинственного свершения.
И мы должны идти ему навстречу,
распахнув глаза в темноту.

  Парнишка нашёлся быстро - на площади. Ровно в центре. Рядом с десятком виилльцев-аристократов. 
   Откашлявшись, и, убедившись, что его заметили все, парень широко улыбнулся, вдохновенно положил правую ладонь на сердце и завёлся: 
   -Товарищи! Братья и сёстры! - и тут же зачастил монотонно, но не менее вдохновенно. - В нашем отношении к войне, которая остается грабительской империалистской войной в силу капиталистического характера этого правительства, недопустимы ни малейшие уступки "революционному оборончеству"! На революционную войну, действительно оправдывающую революционное оборончество, сознательный пролетариат может дать свое согласие лишь при условии: а) перехода власти в руки пролетариата и примыкающих к нему беднейших частей крестьянства; б) при отказе от всех аннексий на деле, а не на словах; в) при полном разрыве на деле со всеми интересами капитала. Ввиду несомненной добросовестности широких слоев массовых представителей революционного оборончества, признающих войну только по необходимости, а не ради завоеваний, ввиду их обмана буржуазией, надо особенно обстоятельно, настойчиво, терпеливо разъяснять завоевателям их ошибку, разъяснять неразрывную связь капитала с империалистской войной, доказывать, что кончить войну истинно демократическим, не насильническим, миром нельзя без свержения капитала... (В.И.Ленин. Апрельские тезисы")
   Парнишка выдохся, на мгновение замер, и, покосившись в сторону виилльцев, сжал руку в кулак, выбрасывая его вперёд. 
   - Короче! Сколько можно их терпеть?! Товарищи! На баррикады!