... приличная кошка своих собак бережёт – на них всегда можно свалить половину своих промахов!
От его улыбки по моему телу проходит теплая дрожь. Хотела бы я быть веселой и умной, как Элизабет Беннет, так я могла бы заставлять его смеяться и улыбаться все время.
Вот и сейчас я ничего не хочу. Просто устала. Я чувствую себя этой Танькой, не нашедшей места среди людей. Больше не худею со всеми, в дань моде, до состояния сушеной воблы, не качаю попу до размеров чернобыльского ореха, не желаю никому угождать. Мне хочется быть собой. И чтобы меня оставили в покое.
Уже долгие годы Фаулы обитали в этом особняке, они пережили в нем войну, гражданские беспорядки и несколько проверок налоговой полиции.
—... Эй, тебя что, тошнит?
— Нет, — выдыхаю я в промежутке между двумя желудочными спазмами, — я просто рассказываю унитазу последние новости. У меня чертовски много новостей. Ты хочешь послушать последние нов…— я не договариваю, поскольку меня снова выворачивает…
В том и состоит курьезность нашего существования, что мы обитаем на планете, которая очень хорошо поддерживает жизнь, но еще лучше ее истребляет.
«Атмосферой сыт не будешь».
В своей гордыне они возмечтали об адском пламени. Ничто не совершается без греха. Лишь Богу ведомо, где Бог
Хорошо, что большинство людей держат свою боль внутри. а то эта планета захлебнулась бы в слезах.
В воздухе этих комнат был разлит тонкий аромат тишины, до того вкусный, до того сочный, что, приближаясь к ней, я не мог ее не предвкушать, особенно в первые, еще холодные пасхальные утра, когда чутье на запахи Комбре не успело у меня притупиться.
Считается, что травмы, полученные в детстве, остаются на всю жизнь, тормозя развитие человека.
"А бандеровцы, похоже, что и оплеухами своего командира гордятся. У них все лучшее, «западное» — и дисциплина, и поп, и трезубец, и «уважение к старшим»!.."
Когда женщина полюбит, она становится невменяемой.
Трудно было примириться детскому уму и чувству с мыслию, что виденное мною зрелище не было исключительным злодейством, разбоем на большой дороге, за которое следовало бы казнить Матвея Васильича, как преступника, что такие поступки не только дозволяются, но требуются от него как исполнение его должности; что самые родители высеченных мальчиков благодарят учителя за строгость, а мальчики будут благодарить со временем; что Матвей Васильич мог браниться зверским голосом, сечь своих учеников и оставаться в то же время честным, добрым и тихим человеком. Слишком рано получил я это раздирающее впечатление и этот страшный урок!
Я люблю те предметы, которые трогают моё сердце и заставляют меня проливать слезы нежной скорби!
Поразительная весть подняла со дна города нечто бесконечно злое и темное; темная муть была как скорпион или как чувство голода, когда голодного дразнит запах пищи, или как чувство одиночества у влюбленного, когда его любовь безответна. Ядоносные железы города начали выделять яд, и город вспухал и тяжело отдувался под его напором.
Он начал доказывать, что людей, как собак, можно разделить на куцых и длиннохвостых. Куцыми бывают люди, - говорил он, - и от рождения и по собственной вине. Куцым плохо: им ничего не удается - они не имеют самоуверенности. Но человек, у которого длинный пушистый хвост - счастливец. Он может быть и плоше и слабее куцего, да уверен в себе; распустит хвост - все любуются. И ведь вот что достойно удивления; ведь хвост - совершенно бесполезная часть тела, согласитесь, на что может пригодиться хвост? а все судят о ваших достоинствах по хвосту.
Чужая душа, ты знаешь, темный лес, а девичья и подавно.
Кабы орлица к ворону в гнездо по своей воле вошла, чем бы она стала?
Мир - это зеркало, и он возвращает каждому его собственное изображение. Нахмурьтесь - и он, в свою очередь, кисло взглянет на вас; засмейтесь ему и вместе с ним - и он станет вашим веселым, милым товарищем.
Сама Западная Европа представляла в этом отношении нечто еще более жестокое, так что наша Преображенская тайная канцелярия, во главе с знаменитым князем Федором Юрьевичем Ромодановским, могла еще показаться сравнительно с казематами и подпольями инквизиторов чем-то очень человечным и снисходительным. Там, в Западной Европе, пытки инквизиторов были доведены до таких тонкостей, до каких наши Трубецкие, Ушаковы, Писаревы никогда не додумывались, да и не старались додумываться.
Ох, как это прекрасно — прийти прямо к цели!
Вы, американцы, не знаете, куда девать свои деньги.
Ну надо же, раньше мне просто говорили : поймёшь, когда вырастешь. Буквально исполнилась главная цель взросления - я наконец смогу понять, зачем нужна математика!
Когда меня арестовали и делали обыск, то жандармы ходили на цыпочках и говорили шепотом, чтобы не разбудить отца.