- Скажешь, куда мы едем? - сделала я слабую попытку.
- Нет.
- А коньячку?
- Нет.
- А пожалеть Ясеньку?
- А пожалеть Витеньку?
...они все вместе устроили возле моей кровати чуть ли не круглосуточное дежурство. Конечно, официальная версия звучала как «чтобы тебе не было скучно». По факту означало «нам было так страшно, что дай хоть насмотреться теперь».
В конце концов, в каждой женщине живет актриса. Мы можем быть заботливыми, вдохновенными, страстными и скромными. Можем удивлять, направлять, подчиняться и поддерживать. Можем быть сильными, смелыми, уверенными.
— Чем лучше варит котелок, тем нажористее в нем каша, — философски протянула птичка.
— Чего?
— Горе от ума ты, Хелми!
Я не помнила своего сна, но подозреваю, он был про море и деньги, ничто другое не могло меня привести в такое благостное расположение духа.
Вопрос «О чем вы думаете с таким вдохновенным видом?» заставил меня натурально покраснеть. Потому что воспитанной девушке стыдно думать с вдохновенным видом об отбивной.
— ... Есть вещи, которые не стоит склеивать, и люди, которых не хочется возвращать.
— Мудаки, Осень, никогда не исправляются. Мудачество — оно, как плесень, невозможно вычистить до конца. Останется хоть с полногтя — и через пару месяцев зарастет нахрен все.
Иногда, боясь причинить боль другому, мы замыкаемся в своей, и тем самым причиняем её вдвойне.
— Вась, — Анька положила голову на колени и мельком взглянула на Василису.
— Что? — подбодрила Вася.
— Меня на руках носили, — сказала Аня и покраснела.
— Хорошо же, — Вася слегка ткнула подругу в бок пальцами ноги.
— Так хорошо, что страшно, — Аня распрямилась.
— Каждой женщине хоть раз приходится делать выбор между надежностью и бабочками в животе.
Недооцененный враг — самый опасный. Недооцененный враг, который до этого был твоим другом, — опаснее вдвойне.
— Леди Бригитта весьма сдержана, — ответила Эмма.
— Выкуси! — выпалила Бригитта, когда Наглер не сумел отбить ее подачу.
Эмма вздрогнула. Королева усмехнулась и выразительно приподняла бровь.
— Хотя иногда выражает эмоции очень ярко, — вынуждена была признать Эмма. — Строгое воспитание и пылкая натура.
— Тигрица, — с восхищением произнес мужской голос позади, и Эмма, обернувшись, увидела Мордиша. Рыжий снова их нашел! — Пантера! Какая грация! Какая мощь!
Когда ты одета хорошо, другие замечают тебя, когда плохо – твою одежду.
Мне наплевать, что вы обо мне думаете. Я о вас не думаю вообще.
Стать безумно привлекательной, когда ты плоская как доска, притом что в моде красавицы с пышными формами… Мне оставалось только одно: изменить моду!
— А вы заметили, сэры, какие нынче стоят погоды? — спросила в пространство между Саней и Горовацким.
— Пойдем, — не стал вступать в светскую беседу о погоде Борис Юрьевич, развернулся и отправился в переговорную. Инга вздохнула. Вот так, сразу с утра — раком, без кофе и вазелина.
— А кофе все ж сообрази, Санек, — кивнула Саше и отправилась на ковер к Горовацкому.
Александр Михайлович был человеком жёстким, как кровать без матраса, упрямым, как тысяча горных баранов, и непримиримым, как конфликт между Израилем и Палестиной.
Дорога здесь гладкая, ни единой щербинки. Ехать по ней просто экстаз для измученной задницы.
- ... У вас свое рекламное агентство?
— И еще фабрика по пошиву носков. Купил на сдачу.
— ...И вот этот ужас — сто лимонов… У богатых свои причуды.
— А ты бы что на них купила?
— Дом в Лондоне, — я даже на секунду не задумалась.
— Далеко на работу ездить, — он посмотрел на меня с серьезным видом. — Пробки под Ла-Маншем. А тут пять минут, если лифта не очень долго ждешь.
— Маргарита, — сказала, протягивая руку подобию Момоа в жизни. — А вы?..
— Олег Дорф, — он абсолютно обезоруживающе улыбнулся, чуть не заставив меня растечься лужицей у крепких ног и добавил, глядя на трущегося рядом пса: — Вы, кажется понравились Корнису.
— Это нормально, — отмахнулась я. — Мне вообще везёт на кобелей.
Заставлять делать кошку то, чего она делать не хочет, - пожалуй, самая бессмысленная и бесполезная из всез затей.
— Я еду сдавать себя на анализы. Быть беременной ужасно хлопотно. Никогда не повторяйте моих ошибок, Адам.
— Я очень постараюсь не беременеть, — пообещал он. — Вам не одиноко? Поехать с вами?
— Ваша семейная сантабарбара вывела меня из душевного равновесия, — неохотно призналась Ася, — секретные дети, несчастные женщины, разлученные братья. На сцену выходят трое индийцев и начинают весело, но грустно танцевать. Ганг, твои воды замутились!