У каждого немертвого человека есть та особенность,что он своим существованием мешает кому-нибудь из тоже живущих...
Мертвый человек никому не мешает.
Если,правда,он не лежит в Мавзолее.
Все то дерьмо, что вы слышите по телику насчет необходимости общаться и выражать свои чувства, — беспардонное вранье. На самом деле никто не хочет вас слушать.
– Закон такой, – объясняет старуха. – Если покатился с горки, дальше будет все быстрее и быстрее. Это до счастья надо карабкаться, семь потов сойдет, двадцать пар башмаков сносишь, пока доберешься. А с бедой – оно легко: сел на задницу – и фьюить!
Иногда я думаю, что только своему чудовищному самомнению человечество воображает, будто мироздание – всего лишь подмостки, воздвигнутые для его спеси.
За милым фасадом не всегда живут милые люди.
Майор продолжил задавать вопросы. Да уж, чем объяснить, что ранение у киллера – пулевое? Сказать: «Понимаете, тут время немного затормозило, а потом пуля назад ка-а-ак полетит! И – бумс!»
Промилле в его крови отлакировали город в его глазах до степени, когда город стал казаться сказочным местом, полным свежего весеннего ветра и чуть ли не огней Бродвея.
*Примечание: Поставить смайлик – самое адекватное действие почти во всех случаях, когда вы не знаете, как еще можно ответить.
- Вот увидите: ещё появится башковитый человек. Человек с душой.
- Не будет того.
- А я говорю, появится. Человек, у которого душа лежит к красивому. Он вернет нам - нет, не старую, а, так сказать, ограниченную цивилизацию, такую, чтобы мы могли жить мирно.
- Не успеешь и глазом моргнуть, как опять война!
- Почему же? Может, на этот раз все будет иначе.
Все говорят о необходимости учиться прощению, Виктория. И мало кто говорит о необходимости учиться не совершать ошибки и не творить ужасы.
Люди не особенно милосердны
— Всегда считал, что мужик без штанов — дико смешно, — пробормотал Макс. — Знаете что? Мужик без штанов, но с клеймором — не смешно ни разу.
Он сам по себе и шарик, и лента,и вообще – мальчик-сюрприз.
Есть вещи, с которыми шутить просто нельзя; иначе накликаешь беду. Это все равно что плевать в лицо госпоже Удаче. Если заниматься этим достаточно долго, то она в конечном итоге плюнет в ответ. И этот плевок размажет тебя по стенке.
Греющаяся на солнце змея кажется теплой. Но на самом деле она хладнокровная.
...и самое дорогое для меня - это видеть, как мои пациенты забывают о своей боли.
Кстати, девушки Антона обожают, правда, за что – не знаю, но он их прямо как перчатки меняет… или они его передают друг другу?
Бунт, кто бы до него ни довел, давят военные, а следы на державных коврах замывают политики, хотя попадаются и те, кто способен как на первое, так и на второе.
Знаете, нельзя заставить человека снова полюбить тебя, как бы тебе этого ни хотелось. К сожалению, иногда для этого уже слишком… слишком поздно.
Действие генов и окружающей среды в принципе ничем не различается. Какие-то влияния обоих типов трудно обратить, какие-то легко. Какие-то, обычно труднообратимые, легко обратить, если подействовать нужным фактором. Важно здесь то, что нет никаких причин ожидать, будто влияние генов в общем случае окажется хоть сколько-нибудь необратимее влияния среды.
Соответствия разных типов имеют разную значимость. Так, точные совпадения длинных придаточных предложений и целых предложений более значимы, чем совпадения описок. Макет и стиль документа важны меньше всего, даже меньше орфографических соответствий (правописания, расстановки апострофов и заглавных букв). Суть использования соответствующих свойств в том, что каждое заявляемое соответствие должно быть основано на понятии маркированности, то есть значимого систематического отличия от нормы. Например, если и известный нам автор, и кандидат на авторство пишут receive как recieve («получать»), то это может считаться маркированным, но вряд ли эта маркированность значительна. Около 2% популяции пишут receive неправильно. Это не так уж и необычно. Когда мы ищем маркированные особенности, нам нужно установить, имеем ли мы дело со структурами необычными и структурами просто непринятыми. Это и есть два типа маркированности.
Синтаксическая примечательность – почва более надежная, чем исследование черт более поверхностного уровня вроде макета документа: будучи носителями английского языка, мы знаем, что форма dog the («собака», артикль следует за существительным, а не перед ним) маркирована, так как нарушает простое, легко наблюдаемое грамматическое правило. Более глубокие семантический и идиоматический типы маркированности менее надежны просто потому, что они относятся к иному слою лингвистической организации, чем синтаксические структуры (см. Chaski, 2001: 40). В настоящем случае мое мнение таково, что и известному, и анонимному авторам были свойственны одни и те же тенденции, а именно нарушение хронологической, синтаксической и идиоматической последовательности. Обоим наборам текстов свойственны проблемы и симптомы одних и тех же типов. Следующий вопрос заключается в исчислении сходств и различий. Для того чтобы его провести, я, следуя работе упомянутого лингвиста Карола Часки, подсчитал количество маркированных конструкций для каждого типа явлений, синтаксических и прочих. Также было важно составить список контрпримеров. Нужно помнить, что задачей лингвиста не является доказать что-либо. Его задача – выявление и показ, а не доказывание.
Только тщательно отбирая поленья и подкладывая их в правильном порядке, бережно и непрерывно нагнетая в занимающееся пламя воздух и аккуратно поддерживая любой – даже самый маленький и на первый взгляд никчемный – язычок огня, мы имеем шанс развести жаркий и стабильный костер детского чтения. Ну, а когда он разгорится как следует, можно будет устроиться рядышком в кресле-качалке, заварить себе чаю и погреться на славу – и это тот приз, ради которого, на мой взгляд, стоит потрудиться.
На месте моих фото стали появляться фотографии этого мужика. На мой кошачий вкус, слишком лысоват. Этот гладко выбритый подбородок, как яйца у соседского пуделя, фу!
Гениальное решение, – продолжала она, – те, кто без конца дерется друг с другом, никогда не замечают, когда к ним сзади подкрадывается враг.
За калиткой нашего сада продолжалась жизнь со всеми ее перипетиями, а я застряла в собственном чистилище – абсолютно одна.