— Чей это ребёнок? — холодно спрашивает бывший муж. — Мой, — отвечаю ровно. — И когда же ты успела залететь? — мрачнеет. — Сразу после нашего развода? — Не твоё дело. — Быстро ты утешилась, — хмыкает. — И с кем? Кто этот подонок? — Ты… ты этот подонок, Эмир. Но правду никогда не узнаешь.
Сколько будет стоить мир, в котором бабушка не смахнёт с ладони все свои обиды, обнимая уснувшую на её кровати внучку? Сколько? Да ничего не будет стоить…
Некоторые работают у себя в спальне, а я сплю на рабочем месте. Большая разница, между прочим.
Никогда не доверял людям, которые черный чай без всего пьют.
Величайшие умы человечества, как известно, испокон веков советовали рисковать, если сомневаешься. Только таким девизом можно оправдать любой самый глупый поступок.
Семейные фото могут поведать о многом, вот только по большей части говорят неправду.
Факты - вещь упрямая. Особенно факты, подтвержденные разными источниками.
Лучшее, что отец может сделать для своих детей-это любить их мать.
Джордж сказал:
– Так ничего не выйдет. Нужно думать не о том, что нам может пригодиться, а только о том, без чего мы не сможем обойтись.
Джорджу иногда приходят в голову дельные мысли. Просто удивительно! Эта его мысль, несомненно, была мудрой – причем не только по отношению к данному случаю, но и по отношению ко всему нашему странствию по реке жизни. Сколько людей, плывущих по этой реке, рискует затопить свои ладьи, перегружая их всяким нелепым скарбом, который, как им думается, сделает путешествие приятным и удобным, а на самом деле оказывается просто-напросто ненужным хламом.
В этом – весь Гаррис: он охотно берет самое тяжелое бремя и безропотно взваливает его на чужие плечи.
Как там говорят? Дети — цветы жизни? Впрочем, кактус тоже цветок.
Странная вещь: людей, подверженных морской болезни, вообще не бывает… на суше. В море вы встречаете этих несчастных на каждом шагу, на пароходе их хоть отбавляй. Но на твердой земле мне еще ни разу не попадался человек, который знал бы, что значит болеть морской болезнью.
Вы отплываете в понедельник, лелея мечту об отдыхе и развлечении. Вы весело машете рукой приятелям на берегу, закуриваете самую внушительную свою трубку и начинаете расхаживать по палубе с таким видом, будто вы капитан Кук, сэр Фрэнсис Дрейк и Христофор Колумб в одном лице. Во вторник вы начинаете жалеть, что пустились в плавание. В среду, четверг и пятницу вы начинаете жалеть, что родились на свет божий. В субботу вы находите в себе силы, чтобы проглотить чашку бульона, и, сидя на палубе, отвечаете кроткой мученической улыбкой на вопросы сострадательных пассажиров о том, как вы себя чувствуете. В воскресенье вы уже способны самостоятельно передвигаться и принимать твердую пищу. А в понедельник утром, когда вы с чемоданом в руке и зонтиком под мышкой стоите у трапа, ожидая высадки, – прогулка по морю вам уже решительно нравится.
У Джорджа есть двоюродный брат, которого всякий раз, когда он попадает в полицейский участок, заносят в протокол как студента-медика, поэтому нет ничего удивительного, что на высказываниях Джорджа лежит печать семейной склонности к медицине.
Кобели не меняются, это их сущность по жизни.
За любовь невозможно отплатить, потому что она не покупается, а дарится. Её можно только отдать кому-то ещё, потому что на эту субстанцию не действуют законы нашего мира, разумные соображения и расчёты. Она невозможно проста, обыденна как свет и тепло, и абсолютно непостижима. А ещё, это единственное явление, которое увеличивается, когда его отдаёшь.
Надо себе тоже после занятия в магазине купить противоманьячный спрей с блестками.Если не справлюсь,так хоть умру красивая.
Чем дзюдо и карате, лучше старенький ТТ.
Непонимающим иногда даётся шанс понять…
Кто знает, почему у собак, даже у небольших собачек, бывает сердце значительно большего размера, чем у иных людей.
Да, невозможно спасти всех! Но если спасти хоть одного, то этих неспасённых уже меньше, а счастливых – больше. Только не на одного, а на двух… Это не только для спасённого хорошо! Для тебя это, получается, тоже счастье!
Лучше кошек никто не прогоняет одиночество. Оно нас не выносит, знаешь ли. Закон такой!
Как же хотелось разуться и пройтись по песку, чтобы волны то и дело накатывали до щиколоток или выше… Увы, начальство решило, что смена деятельности — это тоже отпуск, и пришлось подчиниться.
Двери третьего троллейбуса просто открылись, чтобы показать спины пассажиров, пучащиеся изнутри, как диванная обивка, потом с трудом сомкнулись, и троллейбус поехал себе дальше, и непонятно было, зачем он вообще останавливался.
Дрожащими пальцами Петров вытащил полтинник и подал его кондуктору. – Алкашня, – сказала женщина-кондуктор в проход, когда отсчитала Петрову сдачу и с отвращением оторвала полбилета. Вообще, она, кажется, хотела пикировки с кем-нибудь, потому что не только обозвалась, нарываясь на ответное хамство, но и сунула полбилета в руку Петрова с нескрываемой какой-то неудовлетворенностью.