– С Дельвига ты начал, мною кончил, стало быть, он – альфа, а я – омега лицейских "снотворцев", – самодовольно сострил он.
– С тою только существенною разницею, – пояснил острослов Илличевский, – что ты «снотворствуешь» в действительном залоге, а Дельвиг в страдательном, ты усыпляешь, а он засыпает.
Естественная потребность человека – себя обелить, другого за собственные грехи наказать.
Воображение часто бывает самым лучшим и быстрейшим способом пробраться сквозь чащу лжи.
Высшая форма благодарности - стать лучшим учеником своего наставника.
Если кому-то повезло и его мечта сбылась, то это, поверьте, не потому что он родился под счастливой звездой. Это результат постановки ясной цели, сосредоточения на ней, страсти, настойчивости и неустанных усилий.
У нее было только три секунды, чтобы выбрать – стать богатой или оставаться горничной на побегушках.
Ей хватило и одной.
Любовь — жуткая стерва.
Ты ошибаешься, если думаешь, будто Радость можно почерпнуть преимущественно из отношений с другими людьми. Бог распространил её повсюду. Она - во всём и каждом, что мы в состоянии ощутить. Просто мы должны проявить храбрость, отвернуться от привычного образа жизни и выбрать необычные пути.
* Музика - то життя! Не вона тобі, а ти їй повинен віддаватися! - гукав він униз, перехиляючись через перила. - Це не вона живе для тебе, а ти мусиш жити для неї! Дихати нею, пити її і їсти! Ти вся мусиш стати музикою! Вся! Від стіп і до голови! До останнього свого подиху!
очень затянуто, местами даже нудновато
Бернадетт и ее энтузиазм – это как бегемот и вода: встаньте между ними, и будете затоптаны.
Используя особую заинтересованность режима в «разоблачениях» и почти полную безнаказанность клеветы, многие советские граждане активно использовали доносы как один из немногих способов манипулирования государством. При помощи доносов сводили счеты, выселяли из коммунальных квартир соседей, устраняли конкурентов на службе и т. д. Не следует также забывать, что для бесправных и обездоленных «низов» доносы были практически единственным способом мести всесильным чиновникам. Само государство толкало людей на то, чтобы использовать в борьбе за свои права постыдные методы.
"– Не. Герои – это ненадолго, я же знаю. Как война закончится, так и все. Другие дела найдутся. Сначала отстраиваться, потом жить, потом еще чего – мало ли? Забудут. У нас вообще героев много, тысячи, разве их вспомнишь? Сейчас война через всю страну протянулась – каждый день бои. Каждый день кто-то подвиг совершает. А еще летчики, а еще на море, а сколько просто так… Всех не сохранишь. Не узнаешь даже "
"В детстве, да и в молодости мы любим своих друзей, прощаем их недостатки и делимся с ними всем, что у нас есть, – это естественно. Каждый день для нас – новая радость, и мы с надеждой, без страха смотрим в будущее. Мир не таит в себе опасности, это счастливое время. Но мы взрослеем, нам самим приходится добывать себе хлеб, и мы уже не заводим с такой легкостью друзей. Мы вынуждены все время быть начеку. Ведь никто из старших о нас больше не заботится, а мы уже не можем довольствоваться нехитрыми детскими радостями. У нас появляется честолюбие – мы хотим стать великими, богатыми, всесильными или хотя бы оградить себя от неудач... Но настало время задать себе вопрос – а какова же цена этой любви? И существует ли она вообще после всех этих лет, или о ней осталась только память?"
— Берегись, — отвечала она. — Когда меня дразнят, я делаю назло.
Они чувствуют свое умственное превосходство и открыто презирают народ, оказавший им гостеприимство.
Чтобы женщина была красива, надо, говорят испанцы, чтобы она совмещала тридцать "если" или, если угодно, чтобы ее можно было определить при помощи десяти прилагательных, применимых каждое к трем частям ее особы. Так, три вещи у нее должны быть черные: глаза, веки и брови; три - тонкие: пальцы, губы, волосы, и т. д.
— Знаешь, — сказала она мне, — с тех пор как ты стал моим ромом по-настоящему, я люблю тебя меньше, чем когда ты был моим минчорро. Я не хочу, чтобы меня мучили, а главное, не хочу, чтобы мной командовали. Чего я хочу, так это быть свободной и делать, что мне вздумается. Смотри не выводи меня из терпения. Если ты мне надоешь, я сыщу какого-нибудь молодчика, который поступит с тобой так же, как ты поступил с Кривым.
Мне надоело убивать твоих любовников; я убью тебя.
— Я буду с тобою до смерти, да, но жить с тобой я не буду.
— Я тебя прошу, — сказал я ей, — образумься! Послушай! Все прошлое позабыто. А между тем ты же знаешь, что ты меня погубила; ради тебя я стал вором и убийцей. Кармен! Моя Кармен! Дай мне спасти тебя и самому спастись с тобой.
Я вовсе не считаю, что, становясь старше, мы делаемся мудрее. Но мы учимся
более успешно лавировать в адском пекле.
Умение лавировать - вот что нам здесь понадобиться более всего.
Я подсыпал им в напитки любовного зелья, как вы велели, и что тут началось! Наш рыцарь на коленях предлагал мадам руку и сердце, одновременно обмеряя ее шею под удавку. А та мило соглашалась, заглядывая ему в рот, чтобы выбрать для ожерелья зубы получше! Я чуть не помер со смеху!
Хаос не скроешь за маской безупречности.
Забери у человека память, и ты изменишь его самого.
Трудновато заметить то, во что не веришь.
Внутри себя человек может быть сколько угодно и честным, и правильным, и справедливым, а обстоятельства постоянно заставляют его поступать против совести и убеждений. Хм, есть такая невеселая шутка: «Трудно быть человеком – люди мешают».
Знаменитые люди, которые нуждаются в своей славе, как, скажем, все политики, никогда не выбирают себе союзников и друзей без задней мысли: от одного они хотят некоего подобия блеска и отблеска своей добродетели, от другого способности нагнетать страх некоторыми опасными свойствами, которые каждый за ним признает, у третьего они крадут его репутацию праздного лежебоки, поскольку это содействует их собственным целям — казаться порою нерадивыми и косными; тем самым остается незамеченным то, что они всегда в засаде; им нужно иметь в своем окружении и как бы в качестве их наличного Я.
Если бы он сидел чуть ближе к Ольге и другим учёным, прибывшим с ней, то стал бы свидетелем очень интересного разговора.
– … что ж, теперь я согласен, что не стоило говорить им всей правды, – очень тихо, почти шёпотом, произнёс пожилой мужчина.
Куратор ковчега кивнула.
– Я всегда придерживалась этой мысли. Не стоит им знать, что мы никогда не вернёмся в этот мир. Эксперименты с потоком привели к совершенно неожиданному результату: мы вместо путешествия во времени нашли новый дом. Там мы сможем начать всё сначала.
Сидящий рядом с ней учёный согласно кивнул.
любой, кто отличается определенной наблюдательностью, непременно заметил бы присутствие кошки в жизни Его Святейшества по шерстинкам и волоскам, оставшимся на его одежде после нашего общения.
– Мне не рады? – оглядев лица разной пресности, удивленно поинтересовался юноша.
– Очень рады, – тихо отозвался Грей, не глядя на Арнтена.
– Умрем на месте от счастья, – оскалилась Эргианна.